Больше пяти минут Констанция де Нанон неотрывно смотрела, как казалось со стороны, словно сквозь прекрасный бирюзовый камзол Джона, но тот, чувствуя её сверлящий взгляд каждой клеточкой своего тела, прекрасно понимал, что девица желает с ним поговорить.
Подав Робину знак, что он ненадолго удалится, Райт подошёл к д’Альбре, едва заиграли первые аккорды монтаньяра.
– Позвольте пригласить Вас на танец, маркиза, – галантно склонив голову, произнёс Джон давно заученную фразу.
– Буду только рада, милорд, – красиво кивнув ресницами, несколько холодно ответила француженка и подала ему руку.
Серые глаза Констанции пронзили лицо мужчины, сверкнув странным огоньком, но в следующую секунду густые светлые ресницы скрыли взор маркизы Суасонской, а на её губах заиграла улыбка, смешавшая в себе насмешку и интригу. Сердце Джона похолодело: француженка вполне могла быть знакома с тем человеком, прикрываясь именем которого, он проник во дворец по настоянию своих друзей.
– Позвольте поинтересоваться, как Ваше имя? – буднично спросила де Нанон.
Джон сбился с такта:
– Но… мне казалось, меня представили…
– Да, – кивнув, ответила девушка, – я хорошо слышала, как именно Вас представили, но я так же хорошо видела Вас возле ювелирной лавки вчера, как вижу здесь сегодня.
Спрятав на миг глаза, Райт усмехнулся, потом, пристально посмотрев на девицу, ответил ей:
– О, миледи чрезвычайно наблюдательны… Но как же Вы запомнили… бедного рыбака?
– У «бедного рыбака» было слишком благородное лицо, – слегка прищурившись, прошептала герцогиня.
Её голос проник в жилы командира стражей подобно холодному лезвию клинка. Мужчина понял, что возможности этой странной блондинки безграничны, ведь недаром сама Маркиза Прилондонских краёв отступила от ювелирки, едва там появилась странная француженка. «Кстати, леди Линкольн нет на балу… – подумалось вдруг Райту. – Интересно почему?»
– Благодарю, – чуть склонив голову, только и ответил Джон, ожидая своего приговора от этой суровой маленькой иностранки.
– Тем не менее, это не лицо графа Генуэзского, – спокойным тоном, словно разговор шёл о погоде, произнесла Констанция. – Я очень хорошо знала Первого графа Генуэзского и прекрасно знаю Второго. Вам ведь известно, надо полагать, что этот титул введён совсем недавно: 15 лет назад, после перехода под английское подданство северо-западного побережья Италии.
Джон, пытаясь скрыть заливавшую его краску, склонил голову в знак согласия с собеседницей.
