Котовский окружен сплошным кольцом конвоя. Конвойные стоят с обнаженными шашками.
С е к р е т а р ь. «…к смертной казни через повешение».
Крик в зале суда.
Музыка.
Длинный стол. Во главе стола, с бокалом в руке, Крушицкий. За столом помещики, генералы, дамы, офицеры. Крушицкий встает. Музыка смолкает.
К р у ш и ц к и й. Господа! Сегодня веселится вся Бессарабия — с Котовским покончено. Завтра на рассвете его повесят. И больше мы не позволим никому и никогда нарушать наш покой… (Поднимает бокал.) Господа!..
Дирижер взмахнул палочкой.
В зал вбегает бледный управляющий.
— Александр Степанович…
Тишина. Все поворачиваются.
У п р а в л я ю щ и й. В Петербурге революция!
Растерянный дирижер опускает палочку.
Грянул оркестр на улице города. Распахиваются настежь ворота тюрьмы. Толпа на руках выносит из тюрьмы Котовского. Музыка. Крики.
Вокруг Котовского завихрилась толпа. Его подхватывают, подбрасывают вверх.
К о т о в с к и й. Да здравствует свободная Бессарабия!
Со всех сторон несутся крики «ура», аплодисменты.
— Да здравствует наш молдаванский герой!
— Герою Бессарабии — ура!
— Тэвскэ вероул!
Неожиданно возникает грохот артиллерийской канонады.
В ЯНВАРЕ 1918 ГОДА РУМЫНСКИЕ ВОЙСКА ПЕРЕШЛИ ГРАНИЦЫ И ОККУПИРОВАЛИ БЕССАРАБИЮ. МОЛОДАЯ СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ В БЕССАРАБИИ НЕ УСПЕЛА ЕЩЕ НИ ОКРЕПНУТЬ, НИ ВООРУЖИТЬСЯ И НЕ МОГЛА ОКАЗАТЬ СОПРОТИВЛЕНИЯ. ПОМЕЩИКИ ВОЗВРАТИЛИСЬ НА СВОИ ЗЕМЛИ. НАЧАЛСЯ БЕСПОЩАДНЫЙ БЕЛЫЙ ТЕРРОР. ПАРТИЗАНЫ СНОВА СОБРАЛИСЬ ПОД ЗНАМЯ КОТОВСКОГО. ОНИ НАПАДАЛИ НА ОТДЕЛЬНЫЕ ЧАСТИ РУМЫНСКОЙ АРМИИ, НО ЭТА НЕРАВНАЯ БОРЬБА БЫЛА БЕЗНАДЕЖНОЙ. ХОРОШО ВООРУЖЕННАЯ АРМИЯ РАЗБИЛА ПАРТИЗАНСКИЙ ОТРЯД.
Ночь. Зима. Лес. Ухают разрывы. Слышна ружейная перестрелка. У костра Котовский и бойцы его партизанского отряда. Люди измучены тяжелыми неравными боями. Среди них много раненых. Голова Котовского перевязана.
К о т о в с к и й. …У нас только один выход…
К р е ш ю н. Подаваться за Днестр? Не пойдем.
К о т о в с к и й. Не говори за всех. Ты как?
Д е м б у (помолчав). Я пойду с тобой… но ребята… они от дома не уйдут. Ты их не зови.
С т а р ы й м о л д а в а н и н. Не сердись на нас, батько Григорий Иванович. Послушай меня: народ за атаманом идет, только когда он ведет его туда, куда народу все равно самому надо. А как только наш интерес пошел в разные стороны — конечно… тут уж никакая сила не поможет. Так что ты не думай, что мы тебя мало уважаем…
К р е ш ю н. Просто, Григорий Иванович, нам из Бессарабии идти некуда и незачем. Мы рассыплемся, будем драться в одиночку или совсем спрячемся. Но возле своих домов. А там, за Днестром, у нас нет интереса.
