Может, Коллекционеры не хотели, чтобы кто-то ещё об этом знал? Может, это был ещё один удивительный и прекрасный секрет, который они ото всех скрывали?
Но Вэн его узнал.
Он устроился поудобнее и закрыл глаза.
Ему снилось, как он летит по лесу, за его спиной развевается длинный чёрный плащ, по деревьям скачут серебристые существа, и он несётся над холмами и реками навстречу миру, где всё, о чём он только пожелает, может исполниться.
18
Пицца «Хот-дог и всякая всячина»
Вэн шёл за мамой по улице, ведущей к оперному театру. Стоял ясный солнечный день, по дорогам тянулись нескончаемые потоки машин, на тротуарах толкались пешеходы, но Вэн был так поглощён воспоминаниями о прошлой ночи, что не замечал ничего вокруг. Короткий четырёхчасовой сон тоже не способствовал внимательности. Он не заметил игральную кость с двадцатью гранями перед чёрным входом в театр и браслет из фиолетовых бусинок со сломанной застёжкой, что блестел на ковре в одном из коридоров. Он продолжал витать в облаках, даже когда мама свернула налево, а не направо, и они пошли в противоположную сторону от репетиционного зала мимо всё более просторных кабинетов, и лишь громкий мамин возглас привёл его в чувство.
– Здравствуй, Питер! Как у тебя дела?
Они стояли на пороге кабинета мистера Грея. Внутри на одном из элегантных кожаных диванов лежал и хмурился на экран игровой приставки Питер Грей. Он посмотрел на них своими холодными, как бассейны, глазами и пробормотал что-то невнятное, то ли «популярно», то ли «фатально», но, скорее всего, он сказал: «Нормально».
– Мы с Чарльзом подумали, раз вы всё равно сидите здесь во время репетиций, почему бы вам не проводить время вместе! – Мама подтолкнула Вэна в комнату. – Веселитесь!
И она стремительно удалилась.
Питер не пошевелился.
Вэн уронил свой рюкзак на дорогой на вид ковёр.
– Я взял с собой комиксы, – начал он. – Так что, если ты хочешь играть в свою игру, я могу…
Но Питер поднялся и так быстро подошёл к Вэну, что тот невольно сделал шаг назад.
– Пошли со мной, – тихо бросил Питер и секундой позже исчез за дверью.
Вэн пошёл за ним.
Ему пришла в голову мысль, что он только и делает, что за кем-то следует. За мамой. За Галькой и Барнавельтом. За Питером. Но он даже не мог спросить Питера, куда они идут. Он не видел его лица, и Питер всегда говорил с ним, стиснув зубы, поэтому понять его было тяжело, даже когда они стояли лицом к лицу. Поэтому он просто старался не отставать и всё сильнее чувствовал себя собачкой, с которой никто не хочет гулять.
