Снимок, что дала ему Галька, был старым и помятым, как если бы он долгое время пролежал в кармане. На нём были запечатлены два человека.
Одним был стройный пожилой мужчина в аккуратном белом костюме, с морщинистыми голубыми глазами и седыми волосами. Вэн тотчас его узнал: мистер Фэлборг.
Рядом с ним стояла девочка лет пяти или шести с большими тёмными глазами и обрамляющими лицо короткими коричневыми волосами. Ладонь мистера Фэлборга лежала на макушке девочки в фамильярной, игривой манере, и они оба улыбались на камеру.
Девочка была обладательницей самых больших ушей, что Вэну приходилось видеть. Они торчали между прядями волос, как…
Как грибы на стволах деревьев.
Вэн наклонился к фотографии.
Глаза девочки были цвета заплесневевших пенни.
Следующее утро Вэн провёл как маленький тихий зомби. Вместо молока он налил в хлопья апельсинового сока и успел съесть половину, прежде чем заметил неладное. Он надел рубашку наизнанку. Дважды. Затем, когда они с мамой уже прошли полквартала, он сообразил, что забыл взять с собой в оперный театр комикс «Кельвин и Хоббс», и ему пришлось сбегать назад домой.
Позже, уже сидя на стуле в углу репетиционного зала, он пожалел, что вообще о нём вспомнил. Сейчас ему были нужны не комиксы, а нечто, запертое за голубой дверью высокого белого дома в нескольких кварталах от театра.
Всё, о чём он мечтал узнать, ожидало его в доме мистера Фэлборга. Информация, что Коллекционеры наказали ему добыть. Тайна прошлого Гальки. И конечно же, заключённый в записке смысл. «Приходи ко мне домой как можно скорее. ТЕБЕ ГРОЗИТ СТРАШНАЯ ОПАСНОСТЬ». Эти слова кружились в голове Вэна, подгоняемые его учащённым сердцебиением. «Как можно скорее. КАК МОЖНО СКОРЕЕ».
Он невидяще смотрел на страницы комикса, мысленно составляя план, когда кто-то вдруг произнёс:
– Штора я лама делает?
Вэн поднял глаза.
Рядом с ним стоял Питер Грей. Он выглядел сердитым и щурил глаза.
– Лама? – переспросил Вэн.
Питер демонстративно закатил глаза.
– Мама, – повторил он очень, очень медленно. – Что. Твоя. Мама. Делает?
Вэн обвёл взглядом репетиционный зал. Его мама стояла вместе с мистером Греем у столика с водой и чаем, сервированным для певцов. Они улыбались, и мама ладонью приглаживала медный локон, выбившийся из французского узла у неё на голове.
– Она… разговаривает, – сказал Вэн.
Если бы Питер был воздушным шаром, он был бы в одном шаге от того, чтобы лопнуть.
– Почему. Она. Разговаривает. С моим. Папой? – спросил он.
