Василий издал звук, похожий на рычание.
— Надо делить деньги, — продолжал Патмосов. — Если они у другого, надо получить свою долю; если они у него, надо выплатить товарищу; если они у третьего лица, надо их достать и опять-таки поделить. Значит, необходимо всем видеться.
Богучаров и чертежник с нескрываемым изумлением глядели на Патмосова.
— И они увиделись, — сказал Патмосов. — В эту ночь я арестовал товарища Василия, прибежавшего к нему в сад на свидание.
— Вы? Один? — воскликнул Богучаров.
Патмосов улыбнулся.
— При сноровке это очень легко. В эту же ночь Маша выкапывала в саду Тугаева деньги и была настигнута моим помощником! — он указал на Пафнутьева.
Василий с яростью взглянул на него и злобно рассмеялся.
— Где же они? — воскликнул Богучаров.
— Деньги там же, в земле. Их бережет Тугаев. Маша у него в чулане, а приятель Василия здесь!
Он вынул из кармана ключ и, подавая одному из конторщиков, сказал:
— Сходите, пожалуйста, к дворнику, дайте ему этот ключ и велите привести того… арестанта. Пусть с кучером идет!
Конторщик схватил ключ и выбежал.
— Копай, Михей! Теперь осторожнее. Понемногу. Как я узнал, что здесь труп? Я просил у вас, Сергей Петрович, щуп и им прощупал!
Патмосов замолчал, и в тишине слышны были только хруп заступа и шум сбрасываемой глины.
* * *
В погреб донесся шум шагов, голоса, и через минуту кучер и дворник ввели соучастника Василия в его страшном преступлении. Он глядел исподлобья, как затравленный волк. Проходя мимо Василия, он пытливо взглянул на него, и под его взглядом Василий словно оправился.
— Вот он, — сказал Патмосов, — я его вчера после свидания с Василием взял. Стой! — закричал он Михею и нагнулся. — Теперь снимай совсем осторожно!
Михей нагнулся и дрожащими руками стал вынимать тонкие слои глины. Образовавшаяся яма имела вид могилы. Все столпились вокруг нее. Слой за слоем сбрасывалась глина, и вдруг один из конторщиков крикнул:
— Волоса!
— Ухо! — крикнул другой.
Михей сбросил еще слой — и мало-помалу перед присутствующими обнаружился труп убитого Матвеева. Уложить его было, видимо, трудно, и он лежал на боку с подогнутыми ногами. Одет он был в коломенковый[26] пиджак и такие же брюки. Потемневшее лицо его было все залеплено глиной и казалось ужасным.
Все отшатнулись при виде страшной картины, и только один Патмосов стал на колени и совсем наклонился к трупу.
Через минуту он поднялся и сказал:
— Они его задушили веревкой. Набросили петлю. А когда он падал, то ударился о сундук головой. Отсюда и кровь!
