Он неожиданно вспомнил, что впереди еще встреча с его домиком, бережно сохраненным потомками, и с полностью достроенным Петергофом, и его снова накрыло волной радости.
Российская Империя, Санкт-Петербург, февраль 1901 г.
— Я собрал вас, господа, чтобы сообщить вам пренеприятнейшие известия, — начал свое выступление невольным и буквальным плагиатом речи из одной, некогда, как говорят, не запрещенной за вольнодумство только благодаря заступничеству самого государя, пиесы, начальник-председатель Морского Технического Комитета вице-адмирал Диков. Осмотрев собравшийся в зале заседаний синклит, он продолжил все тем же грустным тоном. — Его Императорское Величество, позавчера, после продолжительной аудиенции, принял отставку Его Императорского Высочества генерал-адмирала Алексея Александровича. Вчера же Его Императорское Величество соизволил назначить нового управляющего Морским Министерством — вице-адмирала Дубасова. Исполнение же должности Главного начальника флота и Морского ведомства Государь соизволил возложить на себя, однако без присвоения чина генерал-адмирала, — переждав вызванный неожиданными известиями шум, он продолжил. — Его Императорское Величество также указал, что труды Морского Технического Комитета на благо российского флота он признает значительными, но считает необходимым создать единый орган, заведующий устроением корабельного состава флота… и посему повелел Комитет наш расформировать, а на его основе совокупно с Управлением Кораблестроения создать Главное Управление Кораблестроения, — шум в зале опять стал громче и, похоже, злее, напоминая первые порывы ветра перед грозой. Моряки, конечно, народ выдержанный, ко многому привычный. Но к такому неожиданному афронту, понятное дело, все они отнеслись весьма и весьма неодобрительно…
Николай Второй стоял у окна кабинета в Зимнем дворце и задумчиво смотрел на улицу. Но думал не о проходящем сейчас заседании упраздняемого МТК, нет. Он вспоминал разговор с бывшим генерал-адмиралом.
Алексей Александрович появился в кабинете, словно соблюдая поговорку о вежливости королей, минута в минуту в назначенное время аудиенции. Высокий, очень высокий, и, несмотря на полноту, симпатичный мужчина, с импозантной бородой стоял перед Николаем и нагло рассматривал его, словно это не император вызвал его, чтобы устроить выволочку, а наоборот. При этом Петр, с его огромным опытом, видел, что его визави готов в любую минуту выпустить наружу пока скрытое в глубине негодование.
