– Никто тебя не ненавидит, Лизушка!
Но Счастливчик и сам почувствовал, что его слова прозвучали неискренне и вымученно.
«Я ей вру, и она это знает», – беспомощно подумал он. Мучительно стараясь придумать какие-то другие слова, он щелкнул челюстями на пролетающую мимо муху.
Впереди Порох подгонял более медленных собак – ласково подтолкнул Дейзи, посоветовал Жуку внимательнее вглядываться в кусты. Лапочка тоже чуть отстала, заговорившись с Луной, но Счастливчик видел, что обе собаки зорко глядят по сторонам, не прерывая беседы. Все члены стаи относились друг к другу с подчеркнутой заботой и дружелюбием, и от этого Счастливчику было еще больнее вспоминать, что никто и не подумал не только заступиться за несправедливо обиженную Лизушку, но даже посочувствовать ей. Все вели себя так, будто так и надо.
– Вот, видишь? – еле слышно сказала Лизушка. – Ты сам знаешь, что это правда. А про Альфу и говорить нечего, он меня просто видеть не может.
– Лизушка, ну перестань! Ты прекрасно знаешь, что у Альфы особое отношение к Свирепым собакам, он всю жизнь сторонился их и ему, конечно, нелегко привыкнуть к тому, что ты теперь член стаи. Но послушай, почему ты вдруг заговорила об этом сейчас?
– Из-за Ворчуна, – виновато пискнула Лизушка. – Из-за того, что снова увидела его… То есть, не Ворчуна, конечно, а Клыка! Кажется, он очень счастлив в своей стае. Он такой… такой уверенный, такой… довольный. Понимаешь, он полноправный член стаи, равный среди равных! Он получил свое собачье имя, он прошел церемонию посвящения и… – она замолчала, будто испугавшись того, что хочет сказать. – Счастливчик, знаешь что? Клык пригласил меня в свою стаю.
У Счастливчика оборвалось сердце, он почувствовал, как шерсть на его загривке встает дыбом от бешенства.
«Не смей даже думать об этом! Я столько сил положил, чтобы оставить тебя в стае, ты не имеешь права меня подводить! Пусть Клык подавится своим приглашением, поняла?»
Но, конечно, он не мог сказать этого вслух.
– Почему ты думаешь, что там тебе будет лучше? – спросил он, изо всех сил пытаясь не сорваться.
– Потому, что Клык счастлив, Он знает, кто он такой, где его место и ради чего он живет. Как и все члены его стаи.
– Ты права, они все знают свои места, – оскалился Счастливчик, выделив голосом последнее слово. – Они все – подчиненные Стали, пресмыкаются перед ней! И потом, о каком «посвящении» ты говоришь? Лично я видел только то, что у твоего брата зверски изуродованы уши. Ты хоть представляешь, как ему было больно? И ради чего все это?
