А я сидел и размышлял на очередной скамейке.
Меня обычно окружала небольшая зеленая зона — сквер или парк, где матери гуляли с детскими колясочками, сидели старые дамы, из песочницы доносились шум и гомон. Я ничего этого не замечал. Я привык к гулу в большом школьном дворе.
Перед моими глазами все время стоял желтый трамвайный билет.
Конечно, Свен мог найти билет на трассе для гольфа и подобрать его из вошедшей в плоть и кровь каждого игрока приверженности к порядку.
Но я в это не верил. Я был совершенно убежден, что в пятницу 8 августа в начале десятого Свен купил билет в Энербаккене.
Были ли у меня основания для такой уверенности? Были, и очень веские. Ведь кто-то же убил Свена. А трамвайный билет был в известном смысле так же несовместим с образом Свена, как и то, что его убили. Вот почему моя лишенная фантазии голова упорно связывала два эти факта.
Конечно, я мог бы спросить Карен и Эрика. Я мог бы спросить Лизу. Спросить, живет ли кто-нибудь из знакомых Свена в районе Энербаккена или известно ли им, что Свен ездил в этот район. Но спрашивать я не решался. Мне казалось, что столь важную улику нельзя подвергать риску необдуманных рассказов. Желтый трамвайный билет был ключиком — где-то существовала дверь, которую им можно было открыть, а за этой дверью я рассчитывал найти человека, который расскажет мне, почему Свена убили.
Выйдя от Карла Юргена, я в среду и весь четверг до позднего вечера просидел на городских скамейках. Я так и не пришел ни к какому выводу — мысли мои вращались по кругу. Впечатлений было слишком много, и они были слишком непривычны и слишком горестны.
Они лишали меня возможности рассуждать логически.
Утром в пятницу небо нахмурилось и затянулось облаками. Я отправился в парк Фрогнер и уселся на одну из бесчисленных скамеек, установленных здесь главным городским садовником. И начал размышлять сначала.
Билет продан на остановке в Энербаккене, на маршруте по направлению от центра.
Но Свен ведь не мог сразу оказаться в Энербаккене, он должен был туда приехать; вероятно, он приехал на своей вишневой машине. Потом вышел из машины и по той или иной причине сел на трамвай, ведущий от Энербаккена дальше в сторону от центра. Или же он проехал чуть дальше Энербаккена, поставил машину и, побывав там, где ему было нужно, вернулся в Энербаккен, здесь сел на трамвай и поехал за своей машиной.
Но почему Свен сел на трамвай? Почему, почему? Причина могла быть одна: он не хотел, чтобы тот, кто следит за ним, знал, что у него есть машина.
