Майя окунула ломоть хлеба в булькающий сыр и с наслаждением прожевала.
— Еще до наступления Скверны безродная из Муирвуда родила Дэйре сына. Сын не был безродным, ибо его мать, прачка Реоми, признала его своим. Семейство усыновило мальчика, и клеймо бастарда было стерто.
Кольер кивнул.
— Вина или сидра?
— Воды, пожалуйста.
— Я не собираюсь тебя травить, — усмехнулся он. — И поить допьяна тоже не буду. Говорю тебе: все должно быть по доброй воле.
— Я просто хочу воды.
Он кивнул, отошел к столу и налил в резной кубок воды из кувшина. Подав кубок Майе, Кольер налил себе вина и снова уселся.
— Итак, когда наши предки вернулись из-за моря и заявили о своих правах на эти земли, они узнали, что Дэйре был последним выжившим из всех. В моем Семействе связь с Истоком особенно сильна. Мой отец был верным мастоном. А сам я после Пайзены, скажем так, потерял веру.
Майя бросила на него любопытный взгляд. Понюхав кубок, она отпила из него и убедилась, что это действительно вода.
— Как тебе известно, королевства наших земель если не дерутся, то непрестанно грозят друг другу войной. У Дагомеи и Пайзены имеются спорные территории. В моем королевстве все еще слишком много проклятой земли, поэтому пашни у нас на вес золота. Началось все с пограничной стычки, а закончилось самой настоящей войной. Мой отец созвал армию, выступил на север и встретился с пайзенийцами. Его разбили наголову. Ты об этом слышала?
— Да, слышала, когда улаживала территориальный спор с Прай-Ри. Война всегда зло.
— Ну, об этом можно поспорить. Так или иначе, мой отец был взят в плен. Пайзенийцы выставили унизительные условия. В обмен на отца они потребовали в заложники двух его сыновей. Нас с братом — ты его недавно видела, он притворяется мной — отправили в Пайзену, в аббатство, и стали обучать мастонским премудростям. По правде говоря, я не столько учился читать и гравировать, сколько изыскивал способы бежать из аббатства. Меня всякий раз ловили и возвращали обратно, зато я успел научиться тому, о чем не прочтешь в книгах.
Он извлек из бульона шампуры с мясом, выложил на поднос и поставил между собой и Майей. Девушка успела рассмотреть его руки: многочисленные шрамы и затянувшиеся порезы говорили о том, что их обладатель не чурался ни работы, ни драки. Как странно, подумала Майя, ведь он не безродный — отчего же у него такие грубые руки.
— Благодарю, — сказала она, взяла шампур и откусила кусочек мяса.
Король небрежно отмахнулся.
