Вот и делай после этого людям добро.
Но говорил не зло и вроде бы даже улыбался — краешком губ. Так что я отряхнулась от снега и попыталась скрыться от представителя закона.
— Алиса Архиповна, ваш дом в другой стороне.
Ах ты ж черт.
Мысленно выругавшись, я неохотно развернулась. Ничего, сделаю крюк…
— Садитесь, довезу! — донеслось с площади. Я мысленно зарычала. Можно было, конечно, отказаться, но снова злить его совсем не хотелось. Плохое настроение Алексея Михайловича приводило меня в уныние и грозило проблемами, так что я смиренно дотопала до уазика и села на переднее сиденье. В салоне машины было тепло — он не глушил мотор, собираясь увезти разбушевавшихся односельчан. От моего соло они разбежались и протрезвели самостоятельно, так что оборотничий нюх уловил только едва уловимый запах запекшейся на морозе крови участкового. Судорожно выдохнув, я отвернулась к окну и сглотнула слюну. Нельзя людей кушать — негигиенично, непедагогично и просто отвратительно, вот. И уж тем более нельзя кушать своих людей.
— Что с вами? — когда уазик выехал на центральную улицу, спросил он.
— Душно, — просипела я, стараясь не дышать.
До моста мы доехали в полном молчании. Едва уазик остановился, я выпрыгнула наружу, тут же втянув носом морозный, колючий воздух — все другие запахи в нем мгновенно затерялись.
— Обещаю в следующий раз салон пропылесосить! — поклялся он, обходя машину. — Ну как? Полегчало? Пойдемте, провожу вас до дома…
— Нет! — вырвалось у меня. — Я к Гришке пойду, поздравлю с наступившим…
Отойдя на пару шагов я все же не выдержала и обернулась, чуть виновато добавив:
— Доброй ночи, участковый.
— И вам… — задумчиво ответил он, продолжая стоять у машины. Его взгляд я чувствовала до самых дверей, потому зайти к Гришке все же пришлось. Брезгливо отряхнув с валенок приставшие крупинки рассыпанной по крыльцу соли (гололеда вроде не было, с чего вдруг?), я вошла в дом.
Парень при виде меня неохотно отлип от окна и ухмыльнулся:
— Помирились?
— Мы не ругались, — привычно отмахнулась я. — Пойдем в дальнюю комнату.
Из окна в ней было отлично видно центральную улицу и собственно дом участкового — мы как раз успели застать, как он поднимается по ступенькам. Через пару минут на кухне зажегся свет, обрисовав знакомый силуэт. Я покосилась на часы — половина третьего ночи, самое время.
— Куда-то собралась? — полюбопытствовал парень, зевнув в рукав. Я только сейчас поняла, что в доме слишком тихо — все уже спали и его я, скорее всего, разбудила. Черт. А в кухне свет горел…
