– Да брось, Хакль, – оскалился Месье. – Ты ему понравилась – уж я-то в этих делах разбираюсь, принцесса. Вы отлично друг другу подходите.
– Что ты несешь, механик?
– Роман у вас будет, мать вашу.
– Отвали, Месье, – поморщилась Эрин, карабкаясь по лесенке. Смешок механика, однако, смолк лишь тогда, когда она преодолела последние сантиметры и вышла на среднюю палубу.
Гребаный придурок.
Факт прибытия Тартуса Фима, который отметил Хаб Тански, отобразился в Сердце в виде сигнала смены давления, мигающего зеленым огонька системы управления шлюзом и тарахтения автоматической записи данных бортжурнала. Установленная компьютерщиком прослушка внутренней связи также сбросила ему короткую беседу капитана «Кривой шоколадки» и Эрин Хакль, стычку с механиком и звук решительных шагов гостя по средней палубе.
Тански прекрасно понимал, что настоящее веселье начнется в капитанской каюте, находящейся под столь мощной защитой, что Хабу не приходило в голову ничего иного, кроме как подсадить какой-нибудь замысловатый, устойчивый к глушилкам жучок. Впрочем, он полагал, что это просто невозможно – Миртон рано или поздно обнаружил бы прослушку, и в итоге возникла бы ситуация, допустить которую было никак нельзя. В результате Тански лишился бы единственного, что представляло для него ценность, – контроля. А контроль означает свободу – если, конечно, все контролируешь сам, а не находишься под контролем.
И от этой свободы Хаб Тански вовсе не собирался отказываться.
Как в таком случае поступить? Закурив, он погрузился в размышления, скрывшись под вуалью голубоватого дыма. Ответ не требовал долгих раздумий – он знал его с самого начала. И ответ этот был прост – взломать импринт.
Тански уже успел понять, что сведения насчет импринта носят достаточно отрывочный характер. Сидя в Сердце и отслеживая работу программ, он, однако, располагал достаточным временем для того, чтобы прочесать доступный Поток в поисках данных. Флюктуации Потока в пустом секторе, излучаемые системными спутниками и зондами, были довольно слабы, но Хаб не спешил. Хотя на выделенные им капли Потока хватало всего пяти процентов оперативной памяти, его персональ и компьютер «Ленточки» постепенно заполнялись информацией.
Общедоступные интерпретации данного явления мало его интересовали. Как он успел заметить, прочитав полтора десятка статей о киборгизации, они были весьма туманны и неконкретны, а в большинстве случаев представляли собой полную чушь. Информационные сервисы сходились лишь в одном: первыми импринт начали использовать Машины, тестируя возможность связи между программным обеспечением и мозгом. Подопытными кроликами, естественно, стали пленные люди. Тански с интересом пробежался по голограммам и плоскофильмам, показывавшим нечеткие слайды со встроенными в древние версии Сердец человеческими головами и элементы захваченных людьми кораблей Машин. Однако во всех них описывался не столько сам импринт, сколько его зачатки. Пустая трата времени.
