Он громко расхохотался.
— Тебе не нравится мой отец? Все любят моего отца.
— Гм... — Она судорожно искала подходящую ложь.
— Ты можешь сказать мне правду, — сказал он, упершись локтями в бедра и подавшись вперед. — Мы можем иметь общие секреты.
— Нет, — чуть слышно прошептала она после некоторого колебания. — Он мне совсем не нравится.
— Почему?
— Он как будто все время устраивает представление.
— Что это значит?
— Он всегда улыбается. Такой дружелюбный. — Она сморщила нос, и ее губы опустились вниз, предав девушке такой уморительный, какого он ни у кого никогда не видел. Казалось, она испытывала одновременно отвращение и раздражение.
Каз подпер рукой подбородок, явно забавляясь происходящим.
— Терпеть не могу, когда люди дружелюбны. Это просто ужасно.
— Нет, я не об этом... — Она рассмеялась. — Просто он не производит впечатление искреннего человека. Словно он играет роль, и потому сложно сказать, какой он на самом деле.
— Ааа.
— В сказанном мной есть смысл?
— Еще какой. — Он выдержал ее пристальный взгляд, и теплое чувство наполнило его грудь. Возможно, было бы неправильно радоваться тому, что она не поклоняется его отцу, как все остальные люди. Но он ничего не мог с собой поделать.
— А твои родители?
Что-то в выражении ее лица изменилось.
— Что ты имеешь в виду?
— Какими они были?
Она схватилась за свое ожерелье и на мгновение задумалась, прежде чем ответить.
— Отец был тихим человеком. Все слушали, когда он говорил, потому что он делал это не очень часто. — Она улыбнулась, хотя улыбка не коснулась ее глаз. — Мать была полной его противоположностью. Отец часто говорил, что ей нужна публика, поэтому она и вышла за него замуж. Он всегда был ее зрителем.
— Похоже, что твои родители прекрасно ладили.
Мэри склонила голову набок, плотно сжав губы.
— В некотором смысле, я думаю, так и было. Но моя мать... В ней была какая-то тьма. У нее были сильные перепады настроение. То она счастлива, а спустя мгновение уже в ярости. Твой отец, кажется, лучше справляется со своими эмоциями, чем моя мать.
За ее словами последовало долгое молчание.
— Мне очень жаль, — наконец сказал он. — Что их больше нет.
— Спасибо, — сказала она без особого чувства, как будто уже тысячу раз давала такой ответ. Она молчала несколько секунд, глядя на него так, словно собиралась с духом, чтобы что-то спросить. — А почему ты хотел поговорить о руинцах?
— Простое любопытство. О них почти никто ничего не говорит.
— Твой отец ведет с ними войну.
