Правда, на обеде отвертеться от расспросов Михаила не удалось, пришлось удовлетворять его измученное затянувшимся ожиданием любопытство…
А вечером обязательно нужно посетить доктора. На удивление, вчерашние похождения ничем плохим для моего здоровья не закончились. И рука почти не болела, так, чуть-чуть тянуло рану, и простуда на организм не навалилась. Так что к доктору и, если получится, всё-таки к Котельникову. Или с Котельниковым подождать? До следующего визита к Джунковскому? Генерал обещал насколько возможно быстро собрать всю интересующую меня информацию по нужным людям и производствам.
Вчера вечером после разговора в Корпусе я как-то всё больше на эмоциях был. И ничего конструктивного придумать не смог. За ночь немного успокоился, по крайней мере, острые эмоции и впечатления от проведённого разговора ушли, и я начал думать более чётко и взвешенно. Вчера-то здорово напряг свои мозговые извилины – слишком неожиданным оказался разговор. Пришлось просчитывать каждое слово, контролировать мимику и интонации, лихорадочно пытаться выдернуть из глубин памяти всю необходимую для этой беседы информацию. И, кажется, у меня всё получилось. По крайней мере, сегодня и сейчас я нахожусь на аэродроме, а не в каких-нибудь застенках.
А что будет дальше? Отгоняю от себя этот преждевременный вопрос. Потому что ничего сейчас нельзя загадывать. Всё будет зависеть от того, поверит ли мне Джунковский и что именно скажет при следующей нашей встрече. Или сделает. Если поверит, то… И я снова обрываю себя, дабы не спугнуть удачу. Потому что это совсем другая фигура по значимости и абсолютно другие возможности по жизни. Ведь если всё срастётся, как нужно, то… И я снова затыкаю неуёмный фонтан собственного воображения. Рано! После помечтаю, когда появится хоть какое-то реальное подкрепление этим мечтам!
И, вообще, благодаря своему вчерашнему вечернему визиту в «Подвал» я впервые настолько чётко определился со своим окончательным позиционированием к окружающей меня действительности. Всё увиденное там, в этом подвальном тумане сизого табачного дыма так отчётливо напомнило мне о собственных метаниях, что я наконец-то понял, для чего я здесь. Можно много, успешно и красиво говорить о патриотизме, о жертвенности во имя великой России, но кроме болтовни ничего конкретного и полезного не делать. Сколько в том зале было экзальтированной молодёжи, а воевать отправился только один Гумилёв… Да и то, отношение к нему у публики после такого поступка было несколько… Скажем так, этаким непростым, неодобрительным. Единственно, выбивались из всего этого те слова Маяковского. Вот и посмотрим, найдёт ли он меня, или это так, болтовня пустая, под влиянием очередного порыва? Так что прочь все свои сомнения, отныне только вперёд, невзирая на трудности и личности. Впрочем, с моим везением находить общий язык с этими самыми личностями, пусть и на основе некоего послезнания, сомнений и быть не может. Нечего заниматься пустой болтовнёй и зряшными переживаниями – дело дельное делать нужно! И хватит ассоциировать себя с песчинкой в механизме развития истории. Гораздо лучше будет оказаться там в качестве булыжника…
