Из рассказа некоего монаха-целестинца, приходившегося кузеном Анжелике, мы узнаём, что упомянутого молодого человека звали Лакорбиньер, что был он всего-навсего сыном колбасника из Клермон-сюр-Уаз и нанялся к графу д'Арокуру простым слугой. Но тут надобно добавить, что, будучи бригадным генералом, граф и у себя дома завел военные порядки, все его слуги должны были отрастить усы, ходить при шпорах и носить мундиры вместо ливрей. Этим до некоторой степени объясняется приятное заблуждение Анжелики.
Она очень опечалилась, когда Лакорбиньеру пришлось сопровождать графа в Шарлевиль к герцогу де Лонгвилю, заболевшему там дизентерией. «Несчастный недуг, — простодушно размышляет девица, — поистине несчастный, потому что разлучает меня с человеком, чьи нежные чувства не вовсе мне безразличны». Прошло время, и она вновь увидела его в Вернейле. Встреча произошла в церкви. При дворе герцога де Лонгвиля молодой человек приобрел лоск учтивости. На нем было платье из жемчужно-серого испанского сукна с кружевным узорчатым воротником, серую шляпу украшали жемчужно-серые и желтые перья. Улучив удобную минуту, он подошел к Анжелике и сказал: «Примите в дар, госпожа, эти ароматические браслеты, я привез их из Шарлевиля, где все мне было тошно».
Лакорбиньер снова исполнял свою службу в замке. И снова он прикидывался, будто влюблен в горничную девушку Борегар, и уверял, что ходит к госпоже только ради нее. «И эта простушка, — пишет Анжелика, — свято ему верила… И мы по два, а то и по три часа смеялись и веселились втроем каждый вечер в обтянутом белой тканью покое Вернейльской башни».
Подозрения и слежка лакея по имени Дурдийи прервали эти свидания. Теперь влюбленная пара могла сообщаться только письмами. Но стоило отцу Анжелики уехать в Руан к герцогу де Лонгвилю, под чьим началом он служил, как Лакорбиньер выскользнул ночью из замка, влез на башенную стену, воспользовавшись брешью, добрался до окна Анжелики и бросил в него камешек.
Анжелика сразу догадалась, кто это, и, продолжая все ту же игру, сказала Борегар: «Твой кавалер, видно, вовсе ума лишился. Скорей отопри ему дверь нижнего зала, что выходит в цветник, он уже там, а я тем временем оденусь и запалю свечу».
Стали думать, чем бы накормить Лакорбиньера, «а у нас, кроме варений, ничего не было. И всю эту ночь, — добавляет Анжелика, — мы втроем очень много смеялись».
Одно было плохо для бедняжки Борегар: Анжелика и Лакорбиньер тайком особенно смеялись над ее верой в любовь молодого человека.
