— Понимаю. Вы намереваетесь написать исторический роман в духе Дюма.
— В жизни не писал исторических романов, а теперь и подавно не собираюсь: мне вовсе не улыбается разорять газеты, которые печатают меня и платят от четырехсот до пятисот франков, подлежащих гербовому сбору. Если окажется, что достоверное историческое повествование мне не по плечу, я просто напечатаю всю эту книгу.
Сомнительно покачав головой, он сказал:
— Она у нас есть.
— О-о-о!
— И я знаю, где ее искать: в том книжном фонде, который поступил к нам из Сен-Жермен-де-Пре. Поэтому она и не занесена в каталог… Лежит до сих пор в подвальном хранилище.
— О-о-о! Но если бы вы были так любезны…
— Для вас я ее раскопаю, но придется несколько дней подождать.
— Послезавтра я должен приступить к работе.
— О-о-о! Но, понимаете ли, книги там свалены как попало: отыскать какую-нибудь — все равно что иголку в стоге сена найти. Но ваша книга там есть, я ее видел.
— О-о-о!.. На фонд из Сен-Жермен-де-Пре нужно обратить особое внимание, — сказал я, — ведь столько крыс развелось… И пишут все о новых и новых видах, не говоря уже о русской серой крысе, которую завезли казаки. Правда, эти серые крысы сожрали английских крыс, но теперь сообщают о каком-то новоявленном грызуне — об афинской мыши. Она будто бы неслыханно плодовита, а попала она к нам в ящиках, отправленных университетом, который Франция содержит в Афинах.
На эти мои опасения хранитель ответил улыбкой и закончил аудиенцию, пообещав сделать все, что в его силах.
И тут же мне пришла в голову новая идея: Арсенальная библиотека сейчас закрыта на вакации, но я знаком с одним из ее хранителей. Он в Париже; ключи у него. Когда-то он очень благоволил ко мне, так неужто сейчас откажет выдать, в виде исключения, книгу из того рода литературы, которым особенно богата эта библиотека!
Я было уже направился к нему. Вдруг страшная мысль пригвоздила меня к месту. Мне вспомнилась слышанная довольно давно невероятная история.
Мой знакомец хранитель сменил на этом посту прославленного старца>[111], страстного собирателя книг, который лишь в очень преклонном возрасте, и то весьма неохотно, расстался со своими излюбленными изданиями XVII века; все же он умер, и в его квартире поселился вновь назначенный хранитель.
Совсем недавно женатый, он мирно почивал возле молодой жены, как вдруг, в час ночи, его разбудил неистовый звон дверного колокольчика. Комната служанки на другом этаже. Хранитель встает и сам открывает дверь.
