С палеографами не спорят, им дают выговориться.
Меж тем нужная фамилия на букву «Д» ни в одном каталоге обнаружена не была.
— Почему вы решили, что мой аббат не де, а дю Бюкуа? — «просил я у услужливого библиотекаря, подавшего мысль насчет заглавного «Д».
— Потому что наткнулся на это имя, просматривая каталог архивных полицейских дел за 1709 год — время ведь подходящее?
— Да, конечно: в этом году граф де Бюкуа в третий раз бежал из заточения.
— Дю Бюкуа!.. Во всяком случае, он так именуется в каталоге рукописных материалов. Пойдемте со мной наверх и сами убедитесь.
Через несколько минут я уже держал в руках фолиант в красном марокеновом переплете, состоящий из нескольких досье, — то были полицейские донесения за 1709 год. На втором досье проставлены имена: Лепилер, Франсуа Бушар, госпожа де Буланвилье, Жанна Массе, граф дю Бюкуа.
Вот так так! Речь действительно шла о побеге из Бастилии — привожу донесение г-на д'Аржансона г-ну де Пошнартрену:
«Я продолжаю розыски мнимого графа де Бюкуа в тех местах, кои вам благоугодно было мне указать, но там о нем решительно ничего не знают, и я полагаю, что его нет в Париже».
Эти строки и ободряли, и в равной мере обескураживали. Граф де или дю Бюкуа, о котором до сих пор у меня были самые смутные или вообще сомнительные сведения, обретал благодаря донесению д'Аржансона несомненную историческую реальность. Теперь уже никакой суд не сможет причислить его к героям романов с продолжением.
Но почему г-н д'Аржансон пишет: «мнимый граф де Бюкуа»?
Быть может, кто-то присвоил себе это имя, выдал себя за аббата с целью, которую сейчас уже никак не установить?
Или это все тот же человек, скрывшийся под псевдонимом?
Подтвержденная одним-единственным доказательством истина выскальзывает у меня из рук — ведь любой законник будет вправе оспаривать реальность существования аббата.
Какие возражения я приведу товарищу прокурора, который возгласит на судебном заседании: «Граф де Бюкуа — вымышленный персонаж, порожденный романтической фантазией автора!» И потребует принять законные меры, то есть наложить штраф, скажем, в миллион франков! И этот штраф будет все увеличиваться по мере изъятия следующих номеров газеты с продолжением очерка, если их продажу не успеют приостановить!
Любому писателю, пусть он и не имеет права на высокое звание ученого, приходится время от времени прибегать к научной методе; я с пристрастием начал изучать донесение, подписанное д'Аржансоном, эти пожелтевшие строчки на голландской бумаге. Против строки: «Я продолжаю розыски мнимого графа» уверенной и беглой рукой были написаны карандашом на полях три слова: «Усилий не жалеть». Усилий, направленных на что? На розыски аббата, разумеется.
