Суассон, если только смотреть на него не из тюремного окошка, — город весьма интересный. В ту пору тюрьма находилась между резиденцией епископа и церковью св. Иоанна, с северной стороны она примыкала к городской крепости.
Аббата де Бюкуа поместили в одну из башен вместе с неким англичанином, взятым в плен во время амской экспедиции. По вечерам тюремный сторож, готовивший им обоим пищу, позволял аббату, который, как и прежде, притворялся больным, выходить на верхнюю площадку башни подышать воздухом. У сторожа этого был заметный бургундский выговор, который аббат сразу же признал, вспомнив, что именно так говорили люди, которых он встретил в Сансе, в харчевне.
Однажды вечером сторож этот сказал ему:
— Господин аббат, нынче вечером на башне хорошо видны будут звезды.
Аббат вопросительно взглянул на него, однако лицо сторожа выражало полнейшее равнодушие.
Он поднялся на башню; стоял густой туман.
Он повернул обратно. Спускаясь, он заметил, что дверь на дозорную площадку открыта, и там мерным шагом ходит караульный.
Аббат собрался было спускаться дальше, как вдруг солдат, проходя мимо, сказал ему вполголоса:
— Аббат… нынче прекрасный вечер… погуляйте здесь немного — кто вас заметит в этаком тумане?
Аббат де Бюкуа подумал, что у славного этого солдата, как видно, доброе сердце, коли из сострадания к несчастному узнику он решается нарушить устав.
Дойдя до края дозорной площадки, аббат неожиданно наткнулся на какую-то веревку и, приподняв ее, нащупал на ней крюк и петли.
Караульный в эту минуту как раз повернулся к нему спиной, и аббат, бывший человеком весьма умелым и ловким, соорудив во мгновение ока из конца веревки нечто вроде седёлки, какую употребляют живописцы, расписывающие стены, быстро спустился вниз.
Он очутился на дне глубокого рва, совершенно высохшего и заросшего густой травой. Наружная стена была слишком высока, нечего было и думать о том, чтобы через нее перебраться. Однако, отыскивая на ней какую-нибудь пробоину, куда можно было б хоть поставить ногу, чтобы все же попытаться вскарабкаться наверх, аббат вдруг заметил открытый люк сточной канавы; валявшийся кругом щебень и несколько свежеобтесанных камней свидетельствовали, что здесь производится какая-то починка.
Чья-то голова вдруг высунулась из люка и незнакомый голос прошептал:
— Это вы, аббат?
— Но что…
— А то, что нынче прекрасный вечер, только внизу еще лучше.
Аббат наконец понял все и быстро спустился по лестничке в это изрядно зловонное убежище. Незнакомец, не говоря ни слова, довел его до подножья какой-то винтовой лестницы и сказал:
