И однако к середине ночи, когда уже не слышно стало ни городского шума, ни шагов дозорных, аббату де Бюкуа, несмотря на устрашающие острия, все же удалось с помощью скрученных веревок спуститься на набережную, рядом с которой простиралась обширная местность, носившая в те времена название Долина Нищеты.
Глава третья
ДРУГИЕ ПОБЕГИ
Описывая выше побег аббата де Бюкуа из Фор-Левека, мы, дабы не прерывать хода повествования, опустили некоторые подробности. Намереваясь удрать через чердачное окно, он сразу же наткнулся на непредвиденное препятствие: дверь в чулан, куда ему необходимо было попасть, чтобы осуществить свое намерение, оказалась запертой на висячий замок. Никаких инструментов у него не было; и тогда он решил эту дверь поджечь. С первого дня его пребывания в тюрьме надзиратель позволил ему готовить пищу у себя в камере, для чего продал ему сколько-то яиц, угля и огниво.
Вот с их-то помощью и разжег он небольшой костер у двери в этот чулан; он собирался лишь прожечь в ней дыру, через которую можно было бы пролезть. Однако когда он был уже в чулане, пламя поднялось так высоко, что он испугался, как бы огонь не перекинулся на крышу; на его счастье, в чулане оказался горшок с водой, и ему удалось предотвратить пожар, но при этом он чуть было не задохнулся от дыма и в нескольких местах прожег свое платье.
Об этом надобно предупредить, чтобы читателю понятнее стало все то, что случилось с аббатом после того, как он благополучно спустился на набережную Лувра. Пролезая между ощетинившимися железными прутьями решеток в своем обгоревшем платье, он еще в нескольких местах изрядно его порвал. Таким образом, лавочники, открывавшие в сей ранний час свои заведения, конечно, не могли не заметить горестного состояния его одежды. Но никто ему по этому поводу не сказал ни единого слова, и только несколько мальчишек с улюлюканьем побежали за ним следом. Однако начавшийся дождь вскоре их рассеял.
Благодаря этому удачному обстоятельству, ибо по случаю дождя часовые не вылезали из своих будок, аббат безо всяких помех прошел всю улицу де Бурдонне, свернул к кварталу Сент-Эсташ и наконец добрался до Рыночной площади, где зашел в харчевню.
Плачевное состояние его платья (чему сгоряча он не придал особого значения) привлекло к нему внимание посетителей и вызвало насмешливые замечания; ничего не отвечая на них, он расплатился с хозяином и отправился искать себе какое-нибудь надежное убежище. Являться в таком виде к своей тетушке, вдовствующей графине де Бюкуа, было невозможно; но он вспомнил, что у одного из его слуг есть родственница, живущая при приюте Иисусовых детей, неподалеку от Маделонет.
