— Ай-яй-яй… Не нравится ей Оболенский! Вы только посмотрите!..
— Не нравится! Крыша у него поехала, — Оля кивнула на диктофон. — Сам же слышал. Добро, зло, красота, любовь, бессмертие… Молотит лишь бы что — мозги плавятся!
— Тебя босс не за мозги ценит, — усмехнулся Моховчук, — работай ножками, крути задницей — и помалкивай! Твое мнение никого не интересует!
— Все вы, мужики, сволочи. Ноли!
— Как это?
— Вот так, — объявила Оля. — Дырки от бублика! Полные ноли!
Она взобралась на кровать, скрестила ноги в позе лотоса, закинула руки за голову.
Иван насмешливо посмотрел на девушку. Ольга поменяла позу. Теперь она стояла на голове, вытянув ноги вдоль стенки каюты. Этакая тонкая индийская березка! Подружка решила не терять времени, но в этих гимнастических упражнениях Иван усмотрел глумливую насмешку. Тем не менее он промолчал, отвел взгляд.
Вообще Оля производила впечатление физически хрупкого, нежного создания. Казалось, дунет ветерок и унесет ее за тридевять земель в тридесятое царство. Только впечатление это было обманчивое. Внутри девчонки бурлил океан какой-то могучей внутренней энергии, готовой выплеснуться в любой момент шквалом ударов. А драться она умела, научилась у Ли. И этот внутренний жар, вечная готовность постоять за себя мешали Ивану относиться к Оле как к обыкновенной потаскухе, которую босс пригрел из сострадания. Хотя… Босс и сострадание!..
— Чем же плох Оболенский? Нам с ним работать и работать. Материал добротный, — возразил Иван.
— Ага. Один нос чего стоит!.. Будто и не нос это, а член… Жуткое зрелище!
— А ты хотела переспать с принцем. Да?
— Я не сплю с кем попало, болван!.. Надоело!
— Что тебе надоело?
— Все надоело. И ты тоже.
Оля спрыгнула на пол. Потом опять забралась на кровать и принялась ворчать о всяких мужланах, которые обращаются с девушками как с коровами, которых нужно заклеймить, а сами и умеют-то только ножики бросать да курить в каютах без разрешения, а больше ничего, а туда же, мать их…
Иван заметил, как сжимаются и разжимаются Олины кулаки.
— Ладно, ладно… — сказал он, поспешно гася сигарету. — Надька займет твое место. А ты больше на глаза Оболенскому не попадайся. Подмены он, надеюсь, не заметит, но видеть вас обоих сразу босс запретил.
— А с фотографиями как быть? Измайлова с минуты на минуту притащится. Я обещала.
— Сказал же, Надька тебя заменит во всем. Я уже ее предупредил. Сиди тихо со своей змеей. Вам вместе будет уютно…
— Что ж ты мне голову морочил!
