Но публика решила со временем, что это просто облегчение, которое придумали певцы, выразила свое недовольство по этому поводу, и скоро стало традицией пренебрегать оригиналом и брать вместо
соль ноту
си-бемоль.Я легко и свободно брал си-бемоль на всех репетициях, чувствуя себя вполне уверенно. Но на генеральной репетиции я сделал шаг назад. Закрытый гласный звук получался как будто хорошо, но перед си-бемоль я неожиданно смутился. И тут я впервые почувствовал, что нервничаю.
— Не беспокойтесь из-за си-бемоль, — сказал маэстро Стурани. — Все остальное вы пели блестяще. Почему бы вам не остаться верным оригиналу и не брать здесь соль?
— Но публика хочет, чтобы здесь было си-бемоль!
— От вас она этого не ждет. Она знает, что вы дебютант.
Долгожданный день наступил наконец. Это было 15 октября 1914 года. Я прекрасно понимал, что для публики, заполнившей в тот вечер театр «Сочале», мое появление на сцене было совершенно случайным. Самое большое, что могло вызвать мое имя на афише, это легкое любопытство: «Новый тенор? Кто знает, как он поет?..».
Публика пришла послушать Тину Поли-Рандаччо в главной роли, Сегуру-Тайена в роли Барнабы и Иду Цицольфи в роли Лауры. И хотя маэстро Стурани уверял меня, что от начинающего дебютанта многого и не ждут, я знал, что не могу рассчитывать на снисхождение. Что бы ни было, в любом случае судить обо мне будут со всей строгостью. И я был рад этому.
Перед спектаклем я долго думал о матушке, потом поцеловал ее фотографию, помолился мадонне, выпил очень много крепкого кофе. Должно быть, все это помогло. Я пел действительно хорошо. Но когда дошел до арии «Небо и море» и начал петь ее, я почувствовал вдруг какой-то страх. Возьму ли последнюю ноту? Я еще не решил, брать или не брать си-бемоль. Продолжая петь, я стал смотреть в зрительный зал, пытаясь найти в нем моих старушек-акушерок. Им я рассказал о всех своих тревогах и опасениях. Может быть, если я встречусь с ними взглядом, их материнское участие поможет мне взять си-бемоль. Но тут же я отвел взгляд: при виде этого моря лиц у меня закружилась голова. Я набрал дыхание, чтобы взять си- бемоль и вдруг почувствовал, что горло сжимает какая-то спазма. Я не отважился на риск и взял соль.
Публика аплодировала мне достаточно энергично. Коллеги были более чем великодушны в своих поздравлениях. Акушерки обнимали меня, целовали и плакали от радости, да и сам я понимал, что, кроме этого неудавшегося
