Приехав в Сан-Франциско, я немало удивился, узнав, что почетное звание капитана нью-йоркской полиции имеет силу и здесь, на берегу Тихого океана. На вокзале меня встретили самые высокие полицейские чины Сан-Франциско и эскорт мотоциклов с оглушительным воем сирен сопровождал меня до гостиницы.
Моими коллегами в Сан-Франциско были Джованни Мартинелли, Джузеппе де Лука, Адам Дидур и сопрано Квенна Марио. Я открыл сезон оперой «Андре Шенье» и закончил его оперой «Риголетто». Кроме того, я пел еще в «Мефистофеле» и в «Ромео и Джульетте». Очень волновала меня невероятная восторженность, с которой приветствовала нас публика.
Я уже рассказывал в предыдущих главах, как встретил в Сап-Франциско моего старого друга, бывшего повара Джованни Дзерри, который держал там небольшой итальянский ресторанчик. Свершилось наконец то, что он предсказывал мне, когда мы сидели с ним в беседке остерии в Реканати и он заклинал меня верить в будущее и уехать в Рим.
Эти юношеские годы вспомнились мне в связи с одним приятным знакомством, которое произошло уже когда я уезжал из Сан-Франциско. Мы переправлялись через бухту на другую сторону залива, чтобы сесть в чикагский поезд. Вместе с нами ехала девочка лет шестнадцати, которая пела итальянские песни. Девочка эта родилась в Сан-Франциско, но родители ее были итальянцы. Тетраццини[36] услышала ее впервые, когда девочке было четырнадцать лет. Она похвалила ее тогда и посоветовала учиться. Теперь я тоже пожелал ей больших успехов и спросил ее имя. Я помню его до сих пор. Это была Лина Пальюги. (Lina Pagliughi 1907-1980)
Из Сан-Франциско я проехал через весь континент в Монреаль и выступил там с концертом. Затем вернулся в Нью-Йорк и стал готовить новую партию — партию Лионеля в опере Флотова «Марта». Премьера должна была состояться в «Метрополитен» 14 декабря 1923 года. Вместе со мной в опере должны были петь Франчес Альда и Джузеппе де Лука.
«Марта» — наивная, старомодная, несколько ироническая, но мелодичная опера. Время от времени она почему-то сходит со сцены, но затем снова появляется и изумляет всех своим очарованием. Спустя тридцать лет после первого представления в Вене в 1847 году оперу уже совсем забыли, когда Аделина Патти, спев заглавную партию, вновь открыла ее публике. Это было примерно в 1880 году. Затем опера снова была забыта, и вторично ее возродили Карузо и Гатти- Казацца. Карузо совершенно по-новому толковал партию Лионеля; в его репертуаре она оставалась двенадцать лет, вплоть до 1920 года. Собираясь теперь петь эту партию, я как бы принимал наследие Карузо.
