— Он умер из-за меня. Я сама сказала — делай, что хочешь, только уйди.
Пульс остается ровным.
— Я убила его.
Ничего.
— Я убила двоих сегодня.
Плевать.
Знак плотно окружают охотники — в несколько рядов, не сосчитать. Суета разбивается об их ровный строй. У входа сидят на каталке двое парней с синими нашивками на рукавах. М — медики. Значит, мне может стать плохо. Хорошо, если сразу. До. Ужасно, если каталка заготовлена на потом: по бокам свисают ремни. Нахожу Рамона Хайме. Мужчина разговаривает с Максимилианом, указывает на символ в переплетении влажно блестящих линий. Подойдя ближе, останавливаюсь, почти касаясь носками ботинок подсыхающих кусков плоти. Запах… моча, лекарства, кровь, дерьмо. Въедливой нитью пробивается гниль.
— Чем нарисовано заклинание? — спрашиваю, не отрывая глаз от мяса в белых точках осколков.
Хайме кидает:
— Твари. Низшие, разумеется.
— Много же их понадобилось, — узор расползся метров на пятнадцать. Вычурный, со сгустками, перьями, шерстью. Эти кричали под чехлами в клетках?
— Иногда нужно чем-то жертвовать, не так ли? — говорит кто-то. Я вижу только расчлененную тьму под ногами. — Некоторые исследования придется отложить, пока не достанем новые образцы, но безопасность превыше всего.
Нет. Безопасность не при чем. Просто Плутон ценнее других.
— Давайте начинать. Возьмите и встаньте туда, — опять нож. Туда — кольцо почти в центре. Не поднимая головы, медленно подчиняюсь. Их лица не станут последним, что я увижу. Лучше уж кровь. Честнее.
— Боюсь, будет немного больно, — безразличный голос в спину. — Необходимо порезать руку или даже обе, чтобы заполнить кровью пробел в рисунке. Мы уберем боль и следы, когда ритуал завершится.
С легкостью провожу по середине рубца, вспарывая наново края прошедшей ночи. Острие входит глубоко, пусть не глубже начавшего магию осколка, но я ощущаю лишь прохладу открытой раны и давление, когда лезвие царапает кости. — Замечательно. Дальше…
Интересно, как бы зазвучал Рамон Хайме, если бы знал: Плутону не нужна тень, чтобы прийти сюда. Только я.
— Подождите! — хлопает дверь. Кан. Наас, Тони и зачем-то Айяка. Доставшие пистолеты охранники. Долговязый парень сдвинул кепку далеко на затылок и выглядит совсем мальчишкой.
Он и есть…
— Да? — Максимилиан скрещивает руки на груди.
— Прошу прощения, сэр. Могу я переговорить с вами до начала ритуала? — Кан раскраснелся от бега. Красивый. Такому легко поверить. Отстраненно разглядываю людей, пришедших мне на помощь. Зачем? Никто ведь никогда не приходил.
