Темнота разом кажется безбрежной и липкой. Знакомый стылый ужас сдавливает горло. Твари.
Бросаюсь вперед, но сразу ухожу вправо. Петляю, цепляя углы, среди секций — уже не слышу, где я, а где… нужно остановиться и понять, от чего я бегу, но…
Я никогда не останавливаюсь, — слова Нины звучат в ушах.
Боковым зрением ловлю отсвет. Назад. Белая полоска. Почти пропустила! Удар о шкаф — поврежденное накануне плечо простреливает болью. Полоса впереди
прыгает, увеличиваясь, превращаясь в приоткрытую дверь. Не успею! Чужие шаги оглушают, теперь они не пытаются спрятаться! Догоняют!
Нет — гонят. Понимание настигает слишком поздно, когда я уже захлопываю дверь и поворачиваю ключ в замке. Прижимаюсь щекой к морозному металлу. Прислушиваюсь.
Тихо.
Лишь сердце грохочет в груди, лихорадочно звенит украшение на шее. Стискиваю, заставляя замолчать. Выдохи оседают на блестящей поверхности. Холодно. Вытягиваю ключ и прячу в карман, пячусь. Неужели это оно? Тварь в Заповеднике указывает мне путь? Или…
Или — розыгрыш?
— Проверка? — втягиваю воздух сквозь зубы. Проверка: история с тварью, ритуалами. Испуганный рыжий волшебник и случайная помощница. Вдруг здесь принято встречать новичков подобным унизительным образом, и где-то совсем рядом дожидается умирающая от смеха толпа? А там, в архиве, между полками крались вовсе не чудовища, а люди?
Накрываю пальцами шрам и считаю до десяти. Хватит. Если происходящее шутка или испытание, то я слишком поздно спохватилась.
— И повернуть назад — значит сбежать, — шепчу, отворачиваясь.
Длинный коридор снизу доверху скован белой плиткой. Как в больнице, и пахнет похоже — озоном. Заплетенные железом лампы дневного света на стенах. Других дверей нет. Стараясь не сорваться в бег, спешу прочь от архивной тьмы. Впереди поворот, еще десятки метров сияющей белизны. Решетка. С натужным скрипом пропахивает дугу на полу.
В воздухе трещат чары, резко пахнет гнилью. Я содрогаюсь всем телом, ожидая удара, но наказания не следует. Ладно… хорошо. Быстрее, у меня мало времени! Несколько шагов — и я в просторной комнате. Стол и стул посередине, с десяток дверей по периметру. Тяжелые, оббитые металлом, с решетчатыми окошками. Возле каждой на полу темнеет люк.
По сияющей под лампами поверхности стола растеклась кофейная лужа. Пропитавшая газету темная жидкость капает с края. Трогаю: еще теплая. Сзади раздается стук.
Разворачиваюсь, сбивая чашку — осколки разлетаются веером и черными брызгами. Никого. Стук повторяется. В одном из окошек мелькает тень. Сюда. Тварь стоит прямо за дверью. Колени слабеют, а дыхание застревает в горле. В памяти звучат слова безымянной девочки: это большой мир. Здесь хватит места для любых чудовищ, и злых, и добрых.
