— Чего они ждали так долго? — в тон моим мыслям спрашивает Тони.
— Восстановения огенных. Янни до сих пог… никто не знает, получисся ли у него пговести юдей.
— Кто будет с ним? Почему он, не Мантикора?
— Мантикогу пока пустили на накопитеи. В гюкзаке ессе два с поисковыми чагами и сообсяющимся сосудом. Есси послать пгавильный код, с Янни пгидут его бгат, Сойт Гоэн и Сано Тхеви. Совет с оханой и Мантикоой — после них.
— Черт, Сойт! — ударяет по столу Наас.
— Сано — Свидетель. Значит, это группа для исследования, — говорит Тони. — Сойт Роэн — ее телохранитель. Пустой, твари его не замечают. Отличный выбор. Мария Хектор тоже пустой, и из блока ученых. Но он явно нужен только, чтобы стабилизировать брата.
— А они времени зря не теряли! Накачали энергии аж на три группы!
Перестаю слушать, возвращаюсь к выстрелу, активирую чары поиска. Илай на прежнем месте. Выхожу, выбегаю.
Одно лишь его незримое присутствие в Отрезке разгоняет пульс и ширится пустотой за ребрами. Вытираю вспотевшие ладони о майку, перехватываю пистолет удобнее. Безжалостное полуденное солнце высвечивает каждую трещину, каждый камешек прокатившейся битвы. Спотыкаюсь: тела застреленного Айей охотника нет. Лишь багровая лужа отмечает точку, где оборвалась жизнь.
Поворачиваю прочь от пятен. Пусть дорога выйдет длиннее — плевать.
Ускоряюсь, напрягая ноющие мышцы, пролетаю через дворы и переулки. Строения скоро оскаливаются кирпичом и бетоном, сменяются руинами. Квартал, выбранный Илаем, основательно разрушен предыдущими жертвами города. Я тоже внесла лепту: вот гора черепков, в которую превратилась аптека. За ней через три здания обгоревший каркас колокольни. Огненный маг скрывается в угловой пристройке следующего дома. На вывеске вдоль фасада сохранились трехцветные буквы: пиццерия. Черное от времени, продуваемое сквозняками дерево тихонько потрескивает. Тонко ноет поворачивающийся флюгель. Я толкаю дверь. Не заперто.
Стоит позвать, чтобы он понял, кто… но мне не произнести и звука. Снимаю пистолет с предохранителя, проскальзываю между баррикад: лестница наверх перекрыта, но Илай на первом этаже. Я не знаю и — знаю. Остро пахнет снегом и металлом. Сердце колотится в горле. Чертов скрип отмечает шаги. Хаотично наставленная мебель — мешанина столов и стульев — превращает просторный зал в лабиринт. Выпутавшись из очередного тупика, оказываюсь перед острыми гранями барьера.
Невероятно.
Литая тьма.
Иссиня-черная вязь плавится, словно тень от свечи. Заношу руку в сантиметре от колеблющейся нити. Холод лижет ладонь.
