— Платье и платок — мамкины. Натуральный Эрмес и Ланван. Она у меня еще та модница была, пока отец жив был. В Париже скупалась, в Лафайете продавцы и швейцары ее по имени величали — мадам Анжелика. Ну то такое.
Мы приехали на Ланжерон, оставили машину на парковке и побежали наперегонки к морю — как водится, победила молодость и красота.
Жанна быстро разделась, всучив незадачливому спутнику прекрасное платье с прочими атрибутами и оставшись в черном раздельном купальнике, разбежалась и ласточкой сиганула с волнореза в набежавшую искрящую и шипящую волну. Очарованный и ослепленный я следил за нимфой не отрываясь.
— Утенок, плыви ко мне! — Вынырнув, прокричала она, забирая в пучок намокшие волосы.
После нескольких минут замешательства я оставил все наши пожитки подвернувшемуся под руку семейству отдыхающих, застигнутому в процессе поедания вареной кукурузы — и таким образом заслужившему приемлемый уровень доверия.
Я прилично плаваю, но Жанна в сравнении со мной была истинной дщерью Посейдона — богиней, рассекающей волны. Оказалось, что мама была не только модницей, но и чемпионкой Союза по синхронному плаванию, и сама девушка долгое время и не без успехов занималась этим прекрасным видом спорта с прищепкой на носу.
Мы резвились, терлись телами, как морские котики, и плескались до посинения, пока возмущенный долгим отсутствием глава кукурузного семейства не позвал нас на берег.
Обсохнув и вкусив свою порцию «царицы полей», мы двинулись вдоль береговой линии, мимо прибрежных гаштетов, рыбаков, торговцев сувенирами и снедью, кабинок для переодевания и многочисленных отдыхающих — приезжих и аборигенов.
Пройдя пару километров, уселись на лавочку с видом на желтую песчаную скалу с надписью Вилла Отрада. Жанна прильнула ко мне:
— И кстати, дорогой, обещанный сюрприз. Представь, что ты — молодой белогвардейский корнет, вчерашний гимназист, а я — певичка из местного кордебалета, волоокая мадмуазель Зизи. В город вот-вот зайдут красные под предводительством товарищей Щорса и Котовского, тебя расстреляют первого, а меня сначала изнасилуют, а потом расстреляют — посему сегодня же вечером мы отплываем последним паромом в Константинополь. Два билета выкуплены — поедем вторым классом в каюте на четверых, что поделаешь, не время шиковать, когда старый мир летит в тартарары.
— Это не шутка? — Я всегда с консервативным недовольством воспринимал любые неожиданности. — В Москву завтра лечу, договорился с другом…
