В ту ночь мне не везло. Как часто бывает, момент был упущен, наиболее перспективные нимфы либо оказались разобраны, либо к тому времени покинули дискотеку.
Пришлось максимально снизить планку, за что последовало предсказуемое наказание. Когда я все же решился подкатить к условно симпатичной особе, — несмотря на многочисленные стоп-сигналы в ее вульгарном провинциальном образе — ответом был настолько уничижающий взгляд, полный нарочитого недоумения, что даже мое видавшее виды эго было отправлено в глубокий нокаут.
Похожим по степени брезгливости взглядом меня как-то одарил в лифте пятизвездочной гостиницы Кемпински известный миллиардер Прохоров в самом начале 2000-х.
Румяный запыхавшийся мальчуган — я опаздывал на одну из первых публичных презентаций, заляпанный московской слякотью и припорошенный ноябрьским дождем, на ходу поправляя дедушкин галстук поверх единственного костюма, с рвущимися по швам пластиковыми пакетами, полными корпоративных брошюр и отчетов, которые сам же распечатывал и сшивал допоздна весь предшествующий вечер — а нувориш, видимо, поднимался в роскошный пентхаус опосля сытного континентального завтрака.
Но в том случае я, по крайней мере, мог найти веские основания для столь высокого градуса презрения. Тут же причины напрочь отсутствовали, что делало поражение еще более идиотским и обидным.
В скверном расположении духа я отбыл восвояси и более ДК Октябрьской Революции (он же ночной диско-бар Манхэттен) не навещал.
***
Стояло жаркое украинское лето, повсюду торговали клубникой, черешней, вишней и прочими сокровищами садов и огородов. Позабыв за время долгого пребывания в Москве, как пахнут и сочатся настоящие сезонные южные фрукты, с упоением наверстывал упущенное, пристрастившись также к живительному нефильтрованному пиву местного разлива, пока что не изгаженному глобальными корпорациями.
Работа поначалу была не бей лежачего, но я быстро нашел дополнительное применение своим талантам и зарекомендовал себя умником и профессионалом в узком провинциальном коллективе.
Многого не требовалось: умение погонять циферки в экселе или знание формулы внутренней нормы доходности давали серьезную фору. Я особо не кичился интеллектуальным превосходством, втихомолку посмеиваясь над селянами-недотыкомками.
С шефом общался редко, чаще по телефону — задания были немудреными и весьма однообразными. Больше времени уделял коммуникациям с Браверманом и, по понятным причинам, его воробушками — охотно помогая Жанне и другим жрицам финансового отдела.
