Скорее всего Винсент имел в виду черные подтяжки, которые обычно надевал, выходя на улицу.
— А потом?
— Пошли в кино.
— Что смотрели?
— Новую картину с Халли Берри.
— И как фильм?
— Скверный, но, мне кажется, Берри подойдет на главную роль для сценария, над которым я сейчас работаю.
— А потом?
— Пошли ко мне и болтали до двух часов ночи.
— Ты поцеловал ее?
— Она сама меня поцеловала. Я слегка нервничал, однако Дафна все сделала как надо. Было приятно. Немного смахивало на неловкую любовную сцену из молодежного фильма, но мне понравилось.
Я заметил, что у Винсента обаятельная улыбка. У него были тонкие темно-алые губы, мягкие и чувственные, и когда они раскрывались в улыбке, верхняя часть лица немного вытягивалась, а длинные брови сходились в две линии, подчеркивая остроту черт.
— Харлан?
— Что?
— Как узнать, что ты влюблен по-настоящему? — робко спросил Винсент и покраснел. С его бледной кожей краску смущения или стыда скрыть было просто невозможно, и порой эмоции придавали его лицу свежий девичий румянец.
— Вопрос не по адресу. Я не верю в любовь.
— Печально.
— Не так чтобы очень. Я избавил себя от многих волнений.
— Но ведь это приятные волнения, риск, к которому следует быть готовым. Разве тебе не хочется влюбиться?
— Не-а.
— А мне хочется. Я готов прямо сейчас метнуть дротик в карту и определить место, куда мы с Дафной сбежим от мира.
— Ты неисправимый романтик. Мне жаль тебя огорчать, но скоро ты убедишься, что всех интересуют только две вещи: потрахаться и потратить деньги.
— К Дафне это не относится. Она не такая, как все, раз я ей понравился.
— Верно.
— Она спросила, можно ли ей прийти ко мне завтра.
Винсент явно увлекся Дафной, и я не имел ничего против, однако она, по-видимому, тоже начала им увлекаться, а вот это было уже совершенно лишним.
Я изложил свои соображения Силвейну, тот заручился согласием Прормпса и Липовица. Я надеялся, что мой первый план сработает и прибегать ко второму не придется. План «А» заключался в следующем: я соберу информацию о Дафне и затем поделюсь с Винсентом самыми неприглядными подробностями. Помню, в школе я сам неоднократно разочаровывался в предметах страсти, случайно узнав об их распутном поведении. Поскольку в академии Дафна считалась первой красавицей, я не сомневался в том, что ее репутация далека от безупречной. Я также сделал вывод, что благодаря своей привлекательности Дафна — личность весьма популярная, а значит, копаться в грязном белье мне будет проще.
