Пытка для гения | страница 6

— Включай-ка свой ящик, поглядим, насколько все плохо.

Винсент потянулся за пультом, а я забрал с дивана свое письмо и сунул его в карман куртки.

Харлан Айффлер: любимая группа — «Дэд милкмен», любимое телешоу — «Прямой эфир в субботу вечером», любимый кинофильм — «Пьянящая любовь».

Винсент включил телевизор, и я жестом попросил его передать мне пульт.

— Вообще-то кто знает, — сказал я. — А вдруг ты прав? Вдруг ты докажешь мне, что я ошибался, и будешь счастлив, как обычный человек?

Тогда я впервые солгал Винсенту, и с этой лжи началась моя скользкая карьера темного ангела за плечом юного дарования; жестокого хранителя, с безмятежной улыбкой влезающего в настоящее и будущее талантливого ребенка. С этой ложью я привил Винсенту нечто столь же пагубное, как ядовитый порошок, который через много лет тайком подсыплю ему в кофе. Я позволил обреченному созданию, не знавшему отца, заразиться иллюзией надежды и при этом имел наглость смотреть ему в глаза.

Каждую ночь, каждую секунду, все семь дней в неделю ее образ будоражил умы как минимум дюжины снедаемых любовью мужчин. Воспоминания об этой роскошной женщине лишали несчастных сна, превращали в похотливых безвольных слабаков, гипнотизирующих взглядом телефон. Я знаю это, потому что сам был одним из них.

Как в таком непримечательном месте могло появиться на свет столь совершенное создание, навсегда останется для меня загадкой. Тем не менее она вышла из мутного генофонда захолустного городка, будто Афродита из пены морской, и с той поры начался отсчет разбитых ею сердец.

Даже имя ее казалось чересчур красивым для такой дыры, какой был Крэмден, маленький городишко в южной части Иллинойса; слишком изящным и певучим, чтобы грубые скоты и хамы, составлявшие мужскую половину населения города, ежедневно мусолили его во рту. «Вероника, Вероника, Вероника». Имя сверкающим облаком парило над их головами, моментально заглушая ломоту в телах, уставших от тяжелой работы. Я представляю, как они громко шептали его, только чтобы услышать волшебное звучание: Вероника. Ве-е-ро-о-ни-ка-а.

Ее черты были безупречны — ни одного изъяна, ни малейшей асимметрии. Чувственные губы — идеальны. В жемчужных зубах, открывающихся в обворожительную улыбку, — наверняка ни дырочки. Ни одного прыщика на атласной коже. Макияж — безукоризнен, хотя и излишен.

Смотреть на ее миниатюрное тело было сладкой мукой; наблюдать, как она двигается, — истинной наградой. Ее притягательные формы неизменно вызывали присвисты и громкие вздохи восхищенных самцов. Ростом Вероника была всего чуть больше пяти футов, но от макушки до пяток ее восхитительное тело имело все нужные изгибы, причем упругая плоть будто светилась изнутри.