Силвейн «оттащил мой зад» к себе в люкс и подробно растолковал странную идею насчет тайного манипулирования творческим человеком ради создания шедевра. Он сказал, что ему отводится роль своеобразного посредника между мной и Липовицем, и объяснил, каким образом в качестве агента он будет продвигать работы «страдающего гения» в свет. На все это я отреагировал недоверием и смехом — по большей части смехом. Хохотал чуть не до слез.
— Поверь мне, — сказал Силвейн, — план вовсе не такой безумный, как может показаться. Ты в курсе, что правительство Соединенных Штатов подвергало Фиделя Кастро нелепым тайным пыткам? Ему подсовывали взрывающиеся сигары и клали в еду специальный яд, чтобы у него выпала борода.
— При чем здесь это?
— Я просто хочу сказать, что подобные вещи, безумные на первый взгляд, совершались и раньше. Ты знаешь, что перед съемками на студии Шерли Темпл кололи гормоны, чтобы она не росла? А потом подбирали более высоких актеров и делали особую гигантскую мебель, чтобы Шерли смотрелась мельче?
— И что?
— А то, что для шоу-бизнеса идея контроля над одаренным ребенком и его окружением далеко не нова. Так повелось еще с давних пор. Обрати внимание, почти все классические композиторы в детстве были вундеркиндами. Да, родители и опекуны эксплуатировали их почем зря, зато эти дети подарили миру прекраснейшую музыку. Ты хочешь лишить мир прекраснейшей музыки?
— Может, и хочу.
Дорогой мистер Айффлер!
Приветствую вас. Я пытаюсь стимулировать интеллектуальное возрождение Америки путем создания инновационной системы покровительства талантливым детям, известной вам под названием «Новый Ренессанс». Как мне сообщили, на момент окончания встречи с мистером Силвейном вы еще не решили, подходит ли вам наше предложение. Прекрасно вас понимаю и признаю, что идея необычная, странная и даже, осмелюсь сказать, несколько аморальная. Тем не менее она является краеугольным камнем нашего проекта и радикальным средством, чтобы изменить направление, в котором развивается культура. Простите за избитую фразу, но цель оправдывает средства.
Прежде чем я продолжу, позвольте выразить вам благодарность за серьезную услугу, которую вы оказали музыкальной индустрии. Ваш стиль письма отличается едким сарказмом и, что гораздо важнее, точностью. Ознакомившись с самыми язвительными из ваших рецензий, я целиком и полностью согласился с ними, хотя лично несу ответственность за появление большинства упомянутых дисков. В своих рецензиях вы озвучили мысли, не выраженные мною. Я питаю огромное уважение к писателям и печатному слову, и это еще одна причина, по которой я связываю с вами серьезные надежды. Спасибо за то, что учите меня, мистер Айффлер, ведь, несмотря на преклонный возраст, я тянусь к знаниям. В мои семьдесят мне нужно наверстать все, что я упустил за десятилетия интеллектуального застоя.
