Но вмешалась судьба.
После того, как Куциан кинул последнюю горсть земли на могилу, Теллер уже не мог ненавидеть его так, как раньше и все так же считать его помехой на пути Лики в светлое будущее. Ведь, по сути, сам Теллер был куда хуже: мальчишку того он знал, он лично принимал его в болотомундирники. Он знал его родителей, и даже был знаком с дедушкой. Дома Лунеция Тета ждут еще две сестры и брат, а еще та девушка, с которой вроде как что-то наклевывалось, но…
Ничего уже не будет.
Конечно, можно винить за это Богов, которые ради забавы наложили на Теллера проклятье; но он до сих пор чувствовал вкус крови в своем рту. Лер привык нести ответственность.
Неспособность отвечать за своего пса сводила его с ума. Это же был он сам, та безмозглая его часть, импульсивная, неспособная просчитывать ситуацию и на полшага вперед, которую в человеческом облике он старался сдерживать. Но в песьем она получала власть.
А Теллер повидал достаточно идиотов на государственной службе, чтобы понимать, что в определенных обстоятельствах друг-пес куда опаснее для Лики, чем жених-джоктиец. Более того, жених-джоктиец помог разгрести за псом дерьмо, показав себя довольно сметливым малым, а Теллер в худшие моменты своей жизни гонялся за собственным хвостом…
Пожалуй, проклятье Теллера скоро станет настолько сложно сдерживать, что всем будет лучше, если исчезнет и он.
Это заставляло проникаться к Куциану… приятельскими чувствами? Возможно, они могли бы стать чем-то вроде… друзей по несчастью. Однажды. Когда-нибудь. Если бы не все это.
Пожалуй, единственным препятствием на пути к счастливому приятельству было то, что Теллер Куциана не понимал.
Потому что он вел себя… неразумно. Теллер не мог просчитать его действий.
Он никак не мог поверить, что Куциан действительно влюблен в Лику, потому как не привык полагаться на такие зыбкие материи, как любовь. Просчитывать события исходя из чьей-то влюбленности — все равно, что строить колосса на глиняных ногах. Глупее занятия не придумаешь. Сегодня любовь есть, завтра ее нет; так говорил Теллеру опыт.
Они возвращались с рытья могилы в молчании. Не то занятие, после которого хочется зубоскалить и болтать о погоде. Вокруг был лес, шумели деревья, солнце светило где-то там, высоко в небе, неспособное пробиться сквозь пышные кроны деревьев и накормить даже чахлые поросли кислицы, жмущиеся к стволам деревьев.
Они похоронили Лунеция в чащобе, так далеко, что туда и Вефий, наверное, никогда не заглядывал. У его семьи будет большая пожизненная пенсия. Жаль, что совесть не так-то легко купить.
