Бороться? Я их любила двоих — и вовсе не так, как Злату. Впрочем, тогда я была ещё маленькой.
— Может и бред. — Мурлыка скривился. — Да видать, не для всех. Только для тех, кого не ебали родители.
Я выдавила то, что вертелось внутри головы, но было слишком ужасно, чтобы я решилась открыто об этом подумать:
— Он спал со своей мамой? Она заставляла? Насиловала ребёнка?
— Откуда мне, нахрен, знать? Я что тебе, Фрейд?
Мурлыка ругался и горячился. Значит, ему тоже было не по себе.
Сейчас, чтобы отвлечься, начнёт философствовать. Мурлыке лишь бы куда-то сбежать!
Так и случилось. Он заявил:
— Фрейд считал, что в основе любой любви лежит сексуальность — даже любви к работе и детям, айфону и Родине.
— К Родине? Хочешь оттрахать степь?
Он усмехнулся.
— Зачем? Мы и так одно целое. А Родину трахнуть не выйдет, скорее она нагнёт тебя самого.
На степь мне было плевать, а Родину у меня отобрали.
— Что, если Сашка не первая?
— Первая. Он бы не перешёл с людей на собак. Улитки, стрекозы — всё это в прошлом. Теперь навсегда.
Кружилась голова и тошнило.
Похоже, Мурлыка заметил моё состояние и попробовал рассмешить:
— Знаешь, ещё Фрейд считал, что девчонки завидуют нам — потому, что у них нету члена… Ты как, завидуешь?
Забыв обо всём, я рассмеялась.
— Не очень! Он же мешает ходить!
— Только, если большой.
— К тому же, он ваш поводок. Разве ты знаешь, куда он тебя заведёт? А вдруг его схватит девчонка? Будешь всю жизнь её верной собачкой!
— Завидуешь! Просто не осознаешь!
Мы хохотали как полоумные. Нам было до чёртиков страшно.
Насмеявшись, я всё же решилась спросить:
— Я в безопасности, правда? Илья ведь меня не убил. Значит, я — наблюдатель.
— Не обязательно. А если и так — думаешь, вы проживёте на пару до старости?
Я вспомнила слова Мясоедова.
— Наблюдателем может быть каждый, у всех есть глаза.
— Вот именно, Мика. Илья играет с тобой. Кто знает, что он задумал? В любом варианте, нам уготована смерть.
Когда я спустилась к девчонкам, то вспомнила, как Мур вчера отвернулся, когда посмотрел мне в глаза — будто что-то заметил.
Я пошла в умывальник и встала у зеркала.
Глаза, как глаза. Никакой живой темноты, только алые прожилки сосудов.
Видно, я просто схожу с ума. Придумала какую-то Тьму!
