Тьма не появилась. И уж конечно, не было никакой скалы.
К ужину я вернулась обратно.
Каждый вечер Мурлыка и я провожали закат. Вот только, сегодня на крышу идти не хотелось. В сказки про звёздных принцесс я больше не верила.
Торчать с девчонками в комнате я тоже не собиралась. Свобода, и только свобода!
На подходе к котельной меня охватили странные чувства. Ныла никак не заживающая рука и вспоминался Илья. Дрожали поджилки, и я бы наплюнула на закат, если бы не убеждение в том, что с трусостью нужно бороться. Не победишь страх в зародыше — он вернётся, окрепнув.
Я огибала бак, ступая мягко и прижимаясь к стенке.
Как глупо! Надо же было настолько себя накрутить!
До ушей долетел душераздирающий визг и скулёж.
Я замерла.
Нет! Нет! Нет! Ну зачем я сюда пошла?!
Больше всего мне хотелось оказаться сейчас в своей ненавистной комнатке вместе с девчонками. С кем угодно, хоть с Ленкой! Даже, пускай, с Мясоедовым! Пусть он кладёт свою потную руку мне на бедро.
Казалось бы, можно уйти. Нажраться грибов и забыть обо всём. Выйти замуж, родить шесть детей и летать отдыхать на тропические острова.
Но я понимала — так не получится. У меня уже был опыт АТО. Если услышал подобные звуки, они тебя будут преследовать вечно. На острова от них не сбежать. Дурацкий человеческий мозг ненавидит загадки больше кошмаров.
Вжавшись в стенку бака, я выглянула. Илья был раздет и стоял спиной — сверкали незагорелые ягодицы. Воспользовавшись моментом, я пригнулась и перебежала в проверенное укрытие — за покорёженную груду металла. Слегка отдышавшись и взяв себя в руки, я выглянула.
Фиест был подвешен за ноги к последней ступеньке лестницы, ведущей на крышу бака. Илья, деловито орудуя ножиком, снимал с него шкуру. Пёс дёргался и истошно визжал. Лапы и пасть были замотаны скотчем, по носу стекал багровый ручей.
Настоящего страха не было, возможно от шока. В голове крутилась только одна бестолковая мысль — как ему удалось подвесить такого огромного пса, ещё и живьём? Он весит, небось, килограммов сорок!
С Ильёй теперь всё было ясно. По правде, я догадалась ещё в прошлый раз, но боялась в этом признаться.
Илья отложил нож и вцепился в шкуру, сдирая её, словно рваный чулок. Голова Фиеста дёргалась, разбрызгивая всюду кровь — натекла уже целая лужа.
Илья бросил шкуру в сторону, взял нож и перерезал верёвку. Собака упала на землю и начала извиваться, тщетно пытаясь сбежать. Илья опустился рядом на четвереньки, накрыл собаку собой и попытался ввести член в её анус. Мне было не видно, удалось это ему или нет, но мальчишка вполне характерно стал дрыгать тазом, жадно вылизывая языком обнажённые мышцы.
