Говорит разумно, отметил я, не солдафон, докторскую так просто не дают даже военным, умеет смотреться даже сочувствующим, а такие особенно опасны. У военных нет морали, есть только допустимые и не очень допустимые жертвы.
– Им будет обеспечена комфортная жизнь, – заверил я.
Его лицо на экран укрупнилось, приблизилось. Мне показалось, что он своими черными глазами заглядывает мне прямо в мозг.
– Уверены?
– Да, – ответил я. – Мы же в духе ценностей, что сформировали человеческую цивилизацию!
– Человеческую, – повторил он с сомнением. – Но сингуляры разве человеки?.. В лучшем случае постчеловеки, что посмотрят на нынешних людей, как мы на обезьян.
– Вы хорошо знаете проблему, – признал я.
Он взглянул с укором.
– Шутите?.. Это обсуждают даже старушки на лавочках. Разве непонятно, почему простой народ, который вы как-то назвали простейшими, и это закрепилось, боится перехода общества в вашу сингулярность!
– Простейшими? – переспросил я. – Но это было в полемическом запале…
– Поздно, – отрезал он. – Слово не воробей, вылетит в интернет – насрет так, что и стадо летающих слонов не сумеет. Вы сами провели границу водораздела… И по ту сторону, проверьте, основная масса народа!.. А с вами горстка.
– По ту сторону, на которой вы?
Он покачал головой.
– Раньше были дворяне и простолюдины, потом богатые и бедные, а теперь, по вашей классификации, нужные и бесполезные!.. И среди бесполезников, тоже термин вы запустили, не только укладчики асфальта, но программисты, инженеры, вся творческая интеллигенция…
Я вежливо прервал:
– Так называемая творческая интеллигенция всегда мутила воду против любой власти и любого проявления прогресса, хотя первая же и пользовалась. Вам, как военному, эта творческая интеллигенция должна стоять поперек горла.
Он чуть раздвинул губы в скупой улыбке.
– Пока они с нами, они с нами. Но вы не ответили на мой вопрос: есть ли какие-то возможности, что конфликт удастся погасить?.. Вопреки расхожему мнению, военные меньше всех хотят войны.
– Вы военный, – сказал я, – а здесь одни ученые, что тоже говорят ясно и четко, без творческого тумана. Мы не сможем остановить свою работу, Это гибель человечества. Теперь без технологий уже не выжить даже выживальщикам.
Выражение его лица не изменилось, словно другого ответа и не ждал, только взгляд стал жестче.
– Ответ получен, – произнес он. – Вы не остановитесь. Жаль… даю вам двадцать четыре часа на то, чтобы переменить свою позицию и сообщить об этом. Прощайте.
