Какая была жизнь! Да, он мог бы и сегодня работать на высоте. Будь трижды неладен тот злосчастный день! Хоть убей, не помнит, кто надоумил обмыть начало трудовой биографии. Надо, значит, надо. Взял в соседнем киоске два «огнетушителя» — полтора литра красного, пристроились с дружками под лестницей. Сначала окунули в алюминиевую кружку «корочки», потом и сами кирнули. А через полчаса Дербенев за шиворот выволок его на свет божий.
Отстранили от работы, перевели в печники-футеровщики на три месяца, а добраться до своего законного места не может Семен уже пять с лишним лет. «Эх, Дербень, Дербень! — мстительно думает Семен Заварзин, — раскусил я твою «героическую философию». Мы болтики в твоей машине, заел один — на помойку, второй ввинтил. Ни о ком не сожалеешь. Говорят, одну рыбалку и любишь. Да и то, наверное, когда рыбу ловишь, вода у тебя не кругами, а прямоугольниками расходится…»
— Семен Заварзин! — прогремел над цехом голос Владыкина, усиленный динамиком. — Немедленно явитесь на футеровочную площадку!
Заварзин досадливо крякнул. И не потому, что позвали на место. Крановщик разозлил: резко рванул ковш о металлом, и на площадку плеснул «козелок» килограммов на двести. Кинулись врассыпную сталевары. Кран проплыл мимо Заварзина, обдал жаром. «Вот таких бы гнать надо. А меня за что?..»
— Дарагой! — кинулся к Семену Ахмет, потрясая какой-то бумажкой. — Где ты пропадал? Извещение к посылке, видишь? Какой папа, а? Вино есть, фрукта есть! Сегодня кушаем!
Ахмет частенько получает с Кавказа посылки.
— Заварзин! — Владыкин чуть не сбил Семена с ног.
— Ну?
— Где шляешься?
— Справку представить? — Заварзин даже не глядел на бригадира. — Отлучиться нельзя, что ли?
— В ноль часов останавливаем третий.
— А мне что! Останавливаем, так останавливаем. Сутки наши.
— Ломать будем утром! — Видя, как округлились глаза Заварзина, торопливо добавил. — Начальство вдвойне платит за спецзадание.
— Увы, — Заварзин глянул в сторону Ахмета, который делал какие-то знаки, — вечер занят и ночь. Культуру повышаем.
— Ребята, нужно выйти в ночь, — многозначительно проговорил Владыкин.
— Слушай, начальник, зачем крычат? У меня вся рука в ожогах! — Ахмет протянул руки-коротышки. — Кирпич горячий будет, как бешеный собака!
— Серега, — примирительно сказал Заварзин, — всегда печка сутки остывала. Что еще придумал?
— Идея! — Владыкин прищурился. Знал: Заварзин наверняка клюнет на этот крючок. И не ошибся.
— А как насчет грошей? Точно вдвойне платят?
