Дорохин скривился будто от внезапно подступившей боли:
— Это эмоции.
Бруно разбирал смех. Сам не мог понять, что смешило. Растерянность ли Дорохина, подступающая ли радость удачи.
— В моей объяснительной записке все сказано.
— Дипломаты!
Дорохин замолчал. Потянул из рук Бруно объяснительную записку, долго смотрел на одну и ту же страницу. Наконец, успокоившись, сказал: — Я вижу тут одну очевидную выгоду. Кадровую. Обычно у нас человека выдвигают, а за какие заслуги, умалчивают. А тут все на виду. Следовательно, здоровый моральный климат, верный настрой…
— Так вы «за»? — обрадовался Бруно.
— Да, но… — Вспомнив о директорской резолюции, Дорохин стал противен самому себе, заговорил торопливо: — Появятся недовольные, обиженные, жалобы в местком, в нарсуд. Кто будет отвечать за вашу «пульсацию»?
— Естественно, руководитель цеха! — простодушно улыбнулся Радин.
— Подождите, подождите… — Бруно долго копался в папке, нашел изрядно захватанный лист газеты. — Обнародую отрывок из статьи одного известного писателя, так сказать, для поддержки моей идеи… — И, не дожидаясь согласия Дорохина, начал читать:
— «В компании управленцев — собралось, помню, несколько заводских руководителей и ученых — я однажды услышал формулу: «Двадцать на восемьдесят». Произносили ее по-разному, одни вполне серьезно, другие иронически, но всем присутствующим, было видно, формула хорошо известна. Я же услышал ее впервые и все стеснялся спросить, что это значит. Потом все-таки решился и отозвал в сторону знакомого директора.
— Двадцать на восемьдесят? Очень просто. Например, двадцать процентов работников подают восемьдесят процентов всех рацпредложений, а остальная часть предложений приходится на восемьдесят процентов работников.
— Ну и что? Одни занимаются рационализацией, другие нет…
— А то, что эта формула применима почти везде.
— Как это? — не понял я.
— А вот представьте себе!.. Сначала, говорят, подсчитали на пиве. Выяснилось, что восемьдесят процентов его выпивают любители, составляющие лишь двадцать процентов населения, а на долю всех прочих остается двадцать процентов пива.
— Ну, то пиво… Любители этого напитка — особые люди. На них равняться нечего».
Бруно осторожно спрятал газету и торжествующе посмотрел на Дорохина.
— Ну, как?
— Что тебе сказать, — Дорохин пожал плечами, — каждое производство имеет свою специфику. Мы, например, недавно распространили на заводе анкету под таким названием: «Что вас не устраивает в организации социалистического соревнования?». Как думаешь, чем были недовольны люди?
