Радин скользнул взглядом по ее порозовевшему лицу, отвел глаза.
— Тише, тише, товарищи! Начинаем оперативное совещание. Прошу!
Первым, по традиции, докладывал начальник производственного отдела — мужчина средних лет в мешковатом пиджаке. Начальник производства сыпал словами, цифрами, словно боялся, что его перебьют. И обычно Радин действительно часто останавливал его, прося повторить ту или иную цифру, делал какие-то замечания. Но сегодня он молчал. Лишь услышав заключительную фразу о том, что в цехе за ночь никаких происшествий не произошло, спросил:
— Как вы думаете, что я читал сегодня ночью?
Инженер недоуменно передернул плечами.
— Наверное, Александра Дюма! — ухмыльнулся Будько.
— Сочинение старшего конверторщика Бруно Калниекса «Пульсар». — По кабинету прошелестел смешок. — Зря улыбаетесь. Дельная штука. Так вот, согласно «Пульсару», вам скинули бы за работу десяток баллов. Садитесь! Очень поверхностный анализ работы смены.
— Простите, Анатолий Тимофеевич, но… я вас, как говорится, не совсем понимаю.
Радин постучал карандашом по столу:
— Вы не упомянули о ЧП на втором агрегате.
— Второй, второй… — Глаза распреда забегали по колонке цифр. — Позавчера бригада Бруно Калниекса задание перевыполнила.
— Мало того, наполнив ковши до верхней отметки, сливали металл в изложницу, а остатки под пол.
— Вы, Анатолий Тимофеевич, иногда эдакое ввернете, — недобро усмехнулся Будько. — Металл для нашего брата, что хлебушек для крестьянина. Цену знаем.
— И я «козла» не заметил, — заторопился распред, осторожно косясь на Радина.
— Ребята сливали металл в изложницу, в ржавую развалюху, — упрямо повторил Радин. — Чтобы потом выбросить ее вместе с металлом в лом.
— Латыш куролесит! Это что, тоже согласно «Пульсару»? — громыхнул с места Будько. — Да за такие штучки под суд, и кончен бал!
Радин снова постучал карандашом по столу. Пожалел, что упомянул о Бруно. Хотел вызвать интерес, подтолкнуть людей к разговору о резервах, а может получиться обратное… Спугнешь ребят, потеряешь единомышленников.
— Разрешите мне? — Будько тяжело поднялся с дивана. Конечно, он понимал, что может дать предложение Бруно. Может дать, а может и наоборот — сорвать график выпуска продукции, расползающийся по швам от всевозможных проб и экспериментов, чему Будько был ярый противник. К тому же, чувствуя, что собравшиеся молча поощряют его на активные действия, он отбросил последние сомнения, неприязнь к начальнику цеха захлестнула его. — Я этого Бруно давно раскусил, острит тупым концом. Предлагаю лишить прогрессивки и в подручные на три месяца.
