Дербенев, стараясь не показывать виду, что волнуется, принимал смену, наказывал Кузьме Федотовичу, как вести плавку. Потом, будто случайно, заглянул в конвертор…
Радин увидел Дербенева из дистрибуторной. Тот бежал по проходу, что-то крича. Влетел в дистрибуторную. Всклокоченные волосы, расширенные зрачки. Без спроса врубил селектор:
— Всем с площадки! — резко повернулся к машинисту — Фурму отводи! Быстро!
— Почему самовольничаете, Дербенев? — голос Радина сорвался.
Дербенев отряхнул пот с лица, тяжело, исподлобья взглянул на Радина.
— Доигрались до ручки!
Откуда-то прибежал Владыкин, схватил Дербенева за полу куртки, притянул к себе:
— Ты что, рехнулся?
— Пошли! — Дербенев быстро стал спускаться вниз. Шел молча, тяжело дышал. Остановился возле конвертора. Кивнул Владыкину: — Нагнись!
Владыкин, а вслед за ним и Радин, заглянули в смотровое окно. На днище, там, где был уложен опытный шамотный кирпич, светлела кашица из кладки. Владыкин выпрямился, невидящими глазами глядел на Радина. Как попала вода на днище? Кирпич тщательно сохраняется, герметично укрывается в специальных поддонах. На воздухе держать его запрещено, а тут вода… Какая теперь к черту стойкость! Развалится днище.
— Хорошо, хоть заглянул, — злорадно сказал Дербенев.
Расталкивая любопытных, продрался к печи Будько. Глядел в конвертор и тоже ничего не понимал. Честно говоря, в первое мгновение он испугался. Полетит график, штурмовать придется. Но, поразмыслив, пришел к выводу, что во всем виноваты Радин и Владыкин. Нехай и расхлебывают. Медленно повернулся.
— Сергей Иванович, вызывай аварийную бригаду. Ломать будем!
— Да, придется, — покорно согласился Владыкин, — еще разок гляну. — Владыкин попросил дистрибуторщика повалить конвертор, влез внутрь через горловину, присел на корточки. Ощупал стены. Сухие. Лишь в самом центре днища расползалась по черным кирпичам чуть заметная серая пленка. Его бил озноб. За четверть века такого не случалось. Сырость в центре днища. Будто плеснули ведро воды. Выбрался наружу, в ответ на молчаливый вопрос Радина пожал плечами. Какая-то нелепость. Трубы над горловиной не текут, кирпич привезли в поддонах.
— Оправдываться будешь перед прокурором, — Будько дернул круглым плечом, — месячный план — швах! Из-за тебя…
— Неужели снова ломать футеровку? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Радин.
— Иного способа пока не придумали.
Часа не прошло, в цех приехал директор завода. Вызвали прямо с бюро райкома партии. Стремительно вошел в конторку мастера, скинул плащ. И почему-то не Радина спросил, а Будько:
