— Следовательно, сейчас он очень состоятельный человек, — заключил я. — И вы хотите сказать, что это может быть мотивом для попытки его убить?
— Вот именно, лейтенант, — ответил он, значительно кивнув. — Когда началась война в Корее, Кремер вернулся в авиацию и снова покрыл себя славой. После ее окончания он осел в Пайн-Сити, женился на очаровательной девушке, и я действительно подумал, что хоть и с опозданием, но он остепенился. Это было моим печальным заблуждением, джентльмены! Он не кто иной, как взрослый Питер Пэн, тоскующий по своей былой славе, мечтающий о воскрешении своих героических подвигов, о которых мир давно забыл. У него начисто отсутствует уважение к деньгам! — В голосе Ирвинга прозвучал неподдельный ужас. — Кремер не желает понимать своей ответственности перед обществом. Вместо этого он окружил себя кучкой старых друзей, таких же беспутных, как он сам, — и, кажется, решил или допиться до смерти, или погибнуть в какой-нибудь внезапной фатальной аварии!
— Что ж, рассказ очень интересный, — с трудом сохраняя вежливый тон, заметил я. — Но он нисколько не объясняет ваш намек на то, что Кремер стремился к смерти. Нам хотелось бы знать имя человека, который пытался ему ее устроить.
— Думаю, вы сами это выясните, лейтенант, когда изучите как следует всю эту кучку прихлебателей, которой он себя окружил! — сухо проговорил адвокат.
— Вы имеете в виду, что один из них наследует состояние Кремера после его смерти? — спросил Лейверс.
— Что за странное предположение! — Ирвинг едва удержался, чтобы не фыркнуть от негодования. — Естественно, в случае гибели Кремера все его состояние переходит к его жене.
— Тогда у нее гораздо больше причин желать его смерти, чем у его приятелей, — рассудительно констатировал я.
— Салли Кремер — одна из достойнейших женщин, с которыми мне выпало счастье общаться, — заявил он. — Она предана мужу. А еще я уверен, что его так называемые друзья чрезвычайно обязаны ему: все они облепили Кремера и в течение многих лет занимали у него деньги! Кроме того, лейтенант, здесь, безусловно, могут найтись и другие побудительные мотивы для убийства. Как насчет ревности? Его прелестной жены? Ни один из окружающих моего клиента людей не является зрелым человеком в эмоциональном отношении, во всяком случае, не больше, чем он сам в этом смысле. Для тех, кому свойственно жестокое пренебрежение к святости человеческой жизни, кто проводит свои дни в хвастливых рассказах о том, сколько самолетов они сбили и сколько людей убили, любой намек на презрение или просто пьяная зависть — вполне достаточная причина для убийства!
