Денис огляделся. Небольшое, забранное снаружи решетчатыми ставнями оконце. Света и сквозь щели достаточно. Покрашенные водоэмульсионкой стены без обоев, скромный коврик над диваном, похожий на парту письменный стол, а над ним гравюра, прежде висевшая у них в коридоре: вид на Неву и Петропавловскую крепость со стороны Ростральных колонн. Узкий платяной шкаф, две подвесные полки с женскими мелочами. Обстановка с бору по сосенке… Не чета маминому гарнитуру под орех, которым она так гордилась.
Он плюхнулся на диван и уставился в потолок.
Только что он избавился от части тяжести, давившей на сердце, перевалил ее на маму. Слабость, трусость… Пусть мама все уладит, все устроит… Будто он до сих пор ребенок. Но что было делать? Приехать, остаться и молчать?.. У мамы есть Соня, ее сын Ефим, у того тесть влиятельный – какие-то связи в этой стране. А что он может один? Без гражданства, без языка – куда бы обратился, не зная здешних порядков? Как бы смог помочь Иришке? Не сегодня-завтра она вернется в Питер. Сергей Павлович обещал послать на адлерский адрес телеграмму.
Завтра он попробует позвонить ей. Конечно, будет тяжело объяснить, отчего он не там, с ней… Надо что-то придумать, ведь если он скажет правду, то потеряет Иришку навсегда. Может, сказать, что мама заболела и он… Нет, лгать о мамином здоровье нельзя. Выдумать, что здесь предложили фантастически хорошую работу, по специальности, с отличной зарплатой, а ждать не хотят, и мама настояла?.. Да, так лучше. Пока Иришка приедет, может, и найдется какая-нибудь работа? Хотя по специальности вряд ли, тем более без диплома. Вот Ефим, доцент Первого медицинского, здесь трудится простым ординатором, и считает, что ему повезло.
Стукнула входная дверь, послышались голоса из прихожей-гостиной. Планировка квартиры показалась Денису странной, коридор отсутствовал, впрочем, он видел в кино, что почти во всем мире так: войдешь и сразу оказываешься в комнате. Шаги приблизились, он прикрыл глаза. Скрипнула и вновь закрылась дверь. Пусть мама поговорит с тетей Соней наедине. И Ефиму пусть без него все объяснят. Он не в силах рассказывать снова.
Прислушиваясь к едва доносящимся из кухни голосам, Денис незаметно задремал. Проснулся от легкого касания. Мама гладила его по голове и шептала:
– Просыпайся, сынок. Там Соня и Ефим, ему скоро уходить в ночную смену…
Двоюродного брата Денис знал мало. Он только в школу пошел, а тот уже оканчивал институт. Встречались по два-три раза в год, на семейных праздниках, но из-за большой разницы в возрасте общение ограничивалось вопросами старшего кузена об учебе, других тем для разговора не находилось. Ефим покинул родину в 89-м, вскоре после развода. Он уезжал одним из первых и когда родственники собрались попрощаться, выглядел возбужденным и злым. Размахивая короткопалыми руками, возмущался:
