– Ты что, серьезно?..
– Угу. Хотелось туда, к маме. Но бабушка – она верующая была, и даже крестила меня тайком от папы, – говорила, что самому себя жизни лишать – самый страшный грех, таких раньше даже на кладбище не хоронили, только за оградой, и в рай они не попадают. Я вспомнила об этом, и передумала.
– Сумасшедшая, – повторил Денис и, взяв за руку, отвел Иришку от края. – Все. На крыши мы больше не ходим, ни ты, ни я.
… Переступив за порог чердака, Денис услышал, как внизу хлопнула дверь, и ринулся к слуховому окну. Со двора этого окна не видно, успело отметить сознание, пока, опираясь о трухлявый подоконник, он подтягивался и перелезал на крышу. По стороне, выходящей на соседний двор, пригибаясь и стараясь не громыхать, он побежал по детскому маршруту к пожарной лестнице. Сумка болталась на плече, мешала спускаться, и он просто сбросил ее. Куча шлака была на своем месте и еще больше заросла лопухами и крапивой. Спустившись до последней перекладины, Денис секунду повисел, примериваясь, и отпустил руки. Он даже не заметил, как оказался на земле, а раньше от полета дух захватывало. Отряхнулся, нашел сумку, и, чтобы не светиться через подворотню, поспешил вдоль дома к угловой проходной парадной. Она вела в следующий двор, ближайший к Большому проспекту. Перебежав пустынный в этот утренний час проспект, он понесся дальше, через лабиринт дворов, в котором любой пришлый заплутает. Но для Дениса эти места были родными: вот здесь зимой заливали самую высокую горку, в другом дворе гулял детский сад и стояли удобные, скрытые сиренью беседки. Они с мальчишками не раз спугивали целующиеся там парочки…
Сейчас он летел, не видя ничего вокруг, желая оказаться как можно дальше от своего дома, и не обращал внимания на развороченные и загаженные детские площадки, поломанные деревья, горы мусора возле переполненных круглых баков. Выбравшись на проспект Щорса, перешел на шаг, все еще тяжело дыша. Наткнувшись на круглосуточный ларек, купил пачку сигарет и зажигалку, пересек улицу и свернул в ближайшую подворотню. В этом дворе под купой кустов притаилась ободранная скамейка, земля вокруг которой была усыпана окурками и осколками бутылочного стекла. Бросив сумку на скамью, Денис рухнул рядом, распечатал пачку и закурил. Он чувствовал себя выжатым, опустошенным, но не от физической усталости, скорее, от безысходности.
Он сбежал от бандитов сейчас, а дальше что?.. Бегать от них, скрываться всю жизнь? Но это ведь невозможно… Как же защита диплома? Он так и остался на столе… А Иришка?.. Наверное, сообщить ей должен именно он – больше некому. Она приедет, и…
