«Я не хочу войны, — говорил он послу в Болгарии Анатолию Неклюдову. — Я сделал своим непреложным правилом предпринимать все, чтобы сохранить моему народу все преимущества мирной жизни… Мы не можем ввязываться в войну, по крайней мере, в течение ближайших пяти-шести лет — до 1917 года».
За три дня до объявления Германией войны России царь отправил императору Вильгельму II телеграмму, в которой предлагал решить австро-сербский вопрос на Гаагской конференции. Но ответа русский император не дождался, после чего отметил: «Моя совесть чиста. Я сделал все, чтобы избежать войны».
А Берлин был настроен на войну. После объединения страны «железным канцлером» Бисмарком вокруг Пруссии у Вильгельма появилась идея создания Великой Германии, доминирующей в Европе и даже в мире. А для этого нужны были ресурсы и рынки сбыта. Неслучайно Германия включилась в колонизацию таких африканских стран, как Того, Танзания, Бурунди, Камерун, Руанда. Немцы заняли один из портов Китая, Микронезию и часть Новой Гвинеи. Но самые злачные места под колонии были заняты Англией и Францией. Поэтому главной целью Германии в войне было сокрушение этих соперников.
Германия в борьбе с Францией и Россией уповала на так называемый план генерала Шлиффена, ставшего в 1911 году фельдмаршалом. План разрабатывался с 1895 года и продолжал совершенствоваться.
Выступая перед офицерами в германском генштабе, Шлиффен заявил:
«С самого начала германской истории мы вследствие неблагоприятного географического положения в центре Европы были более подвергнуты опасности нападения. Нашим западным соседом был и есть французский народ — самый беспокойный, честолюбивый и тщеславный из всех европейских народов. На востоке нас окружали славянские народности, исполненные неприязни к немцу, который был для них учителем высшей культуры и которого они преследовали с той жестокостью и злобной ненавистью, какие питает непокорный и грубый воспитанник к своему серьезному учителю…
Джон Буль (англичане) всегда придерживался той точки зрения, что бедному немецкому родственнику можно оказывать покровительство и протекцию, при случае использовать его для черной работы. Но никогда нельзя становиться с ним на равную ногу. По существу нас никто не любит. Больше могу сказать, такая антипатия существовала еще до того, как зависть к созданным Бисмарком мощи и благосостоянию нашей страны обострила неприязнь к нам. Вот почему мы должны быть вооружены реальным планом обороны и нападения…»
