К поданным она вышла с приглаженными волосами и спокойным, сосредоточенным лицом, как перед прыжком в воду.
— Меня зовут Веля, — сказала она, сразу подумала, что для правительницы имя звучит глупо и уточнила: — Веля Викторовна…
Ужасно, это всё было просто ужасно. Она вздохнула:
— Хорошо, чёрт бы вас всех подрал. Эвелина. А вы все — кто? И что это за место, можно узнать?
Место оказалось островом под названием Гана. Большим островом в архипелаге других островов, обитаемых и не очень, омываемых Великими Водами, океаном мира Либр.
Седобородого пчеловода звали смешным именем — Дебáсик. Которое, впрочем, означало «свет далёкой звезды». До прибытия Вели он был старостой и третейским судьёй, теперь же собирался стать придворным советником и мудрецом, отдав почётную обязанность судить и выносить приговоры, — глубокий поклон, — новой владычице.
Два человека в камзолах с шейными платками и со штандартами звались Обос Мик и Эйос Сер. Веля немедленно окрестила их Фобосом и Деймосом. Фобос работал лакеем, а Деймос — садовником.
Молодая остроносая женщина оказалась Велиной «личной горничной» по имени Таки. Более зрелая дама, Селена, была поварихой, а оба подростка, её сыновья, просто мальчиками на побегушках, старшими в структуре «подай-принеси». Таков был двор владычицы острова Гана.
— Авелин! — воззвал седобородый староста. — Клянёшься ли ты служить Гане, пока звёзды не позовут тебя в мир иной?
— Клянусь, — механично произнесла Веля и её шея покрылась пупырышками.
— Ясный день и дети его — да будут свидетели, — сказал старик неожиданно глубоким и спокойным тоном
— Тёмная ночь и дети её — да будут свидетели.
И снова у Вели возникло чувство, будто воздух сгустился вокруг.
— Бескрайние Воды и дети их — вы слышали клятву.
Словно в ответ на слова старца океан громко выбросил большую волну и потащил с шорохом по песку, поволок гальку и ракушки.
— Встань босиком на землю, Авелин Ганская, и прими знаки власти.
Ощущение ужаса и счастья всё нарастали, пока Веля поспешно сбрасывала кроссовки и босыми ногами становилась на горячий уже песок. На её голову опустилась вышитая кожаная шляпа, а в руки лёг тяжёлый фолиант в кожаном переплёте.
— Владычица!
Веле показалось, будто тени стали ярче, а звуки рокота волн — тише. Словно стихии присматривались к новой хозяйке малого, булавочно-малого куска суши в огромном мире, которого ещё недавно не было, и который существовал вечно.
Маленький двор склонился перед новой госпожой.
