Он отстранился от жены и вынул бумаги, спрятанные видимо наспех и не очень удачно. Кинув взгляд на текст, носящий политический характер, и соскользнув с кровати, он встал на ноги. Лиза напряженно смотрела на мужа, который раздраженно провел пятерней по черным, как смоль, волосам.
— Что это? — произнес он, сдерживая раздражение и гнев.
— Ленин. «Шаг вперед, два шага назад»[7], - вздернув подбородок, ответила Лиза, хотя точно знала, что Алексею не требуется ответа на его вопрос. Лучше было промолчать или мило так извиниться, но она не удержалась от сарказма. Муж не желал вникать в политику, то есть был политически совершенно неграмотен!
Алексей тоже не удержался от язвительности:
— Да! Как у нас — шаг вперед, два назад!
Он резкими движениями поправил воротничок и галстук и вышел из комнаты. У него никак не укладывалось в голове то, что пока он с нетерпением ждал ее в гостиной, его милая женушка изучала труды Ленина! Какого черта! Он надел пальто и шапку и покинул квартиру. Дверь громко хлопнула за его спиной.
Выйдя из дома, он сел в крытые сани, ожидавшие их на улице. Возничий хмуро посмотрел на него. Дожидаясь господ, он промерз до костей.
— Куда прикажете, барин?
Алексей молчал. Поймав лютый взгляд пассажира, возничий отвернулся и предпочел еще подождать.
Через пять минут вышла Лиза, на ходу запахивая меховое манто[8]. Она села рядом с мужем. Он приказал возничему трогать, назвав адрес.
Некоторое время ехали молча. Глебов кипел от гнева, и Лиза не решалась с ним заговорить. Спустя некоторое время Алексей почувствовал теплую ладошку жены на своей замершей руке — он не взял перчатки, когда выскочил из дома. Ее рука согревала, но Алексей по-прежнему сохранял холодное выражение лица.
— Ну, прости меня, — прошептала она искренне, наклонившись к нему. — Любимый мой. Хороший. Ласковый. Добрый, — нежно с расстановкой шептала она ему на ухо.
— Ты читала, пока я тебя ждал, — произнес он, все еще сердясь.
— Ну, прости меня, — проканючила она, погладив его пальцы. Он повернул к ней голову и посмотрел в глаза. Она виновато улыбалась. Алексею стало совестно.
— Надеюсь, и ты не будешь сердиться на меня, — сказал он, сжимая ее руку.
— Конечно, нет, — поспешила с ответом Лиз. Затем нахмурилась и с подозрением спросила:
— Ты это о чем?
— Мы не опаздываем на концерт.
— Не опаздываем?
— Да. В последнее время мы так часто опаздываем куда-либо по твоей… э… нерасторопности, что я решил немного оставить времени про запас.
