Он кивнул.
— Теперь ты говоришь как казарра, — она должна была радоваться похвале, но ощущала раздражение. Почему он в последнее время и злил ее, и вызывал благодарность?
Они оставили ее одну, и в голову пришла мысль, добавляя тьме больше веса. В главном доме казы было три этажа. Верхний был для Диветри. Из-за этого было просто забыть, что другие тоже жили в этом доме. На первом этаже были комнаты для использования семьи, но крылья в дальнем конце были для работников и их семей. А на уровне канала жили слуги, как Фита, которые были без своих домов в городе.
А если напавший был из дома, а не прибыл снаружи?
25
В Кассафорте больше каналов, чем зданий, так кажется. Это город воды, здания стоят на мостах легче воздуха. Это можно считать чудом света.
— художник Мойссофант в своем дневнике
— Глупости. Ты не можешь уйти, — Риса скрестила руки и смотрела на Эмиля, не моргая. Так делал ее отец, когда был строгим.
Работник хотя бы изобразил смущение.
— Прости, казаррина…
— Казарра, — перебил Мило.
Риса подавила раздраженный вздох.
— Я отказываюсь отпускать тебя, — она надеялась, что звучала твердо и спокойно.
Она злилась все утро. Каза была в ужасном состоянии. Свечи не заменили. Знамена на вершине дома запутались от ветра. Некоторые камины не чистили с прибытия стражей. В саду появились сорняки. Кто-то оставил печи без присмотра, и они остыли. Слуги покидали дом. Фита была почти в слезах, когда Риса встретила ее, и утешить ее не вышло.
— Безопасность казы под вопросом, — Эмиль нервно сжимал ладони. — Я не хочу работать в другом месте. Я могу вернуться, когда твой отец вернется.
— Кто сказал, что я позволю? — Маттио помрачнел от гнева. Он цедил слова, словно стрелял раскаленным стеклом. — Я не потерплю тут нечестных рабочих. Ты уходишь, и я тебя не пущу!
Риса попыталась спокойно обсудить это.
— Если уйдешь, у Маттио останется только кузен Фредо. Амо только начал работу! — Амо стоял в углу мастерской и готовил материалы для работы. От своего имени он посмотрел на нее и покачал головой, чтобы его в разговор не втягивали.
— Фредо нет, — Маттио хмуро смотрел на юного работника. — Он тоже ушел.
— Что? — хоть Риса и не любила кузена, она знала, что без ее отца Фредо был важен в мастерской. — Это невозможно.
— Возможно. Он оставил записку. Не смог даже сообщить сам, — Маттио злился. — Трус.
— Я видел его вчера вечером перед тем, как он ушел, — робкий голос Эмиля было едва слышно из-за шума печей. Он сжимал поеденную молью кепку.
