Наконец, они шагнули вперед и зашептались. Ренальдо покачал головой, когда Ромельдо указал в сторону Рисы. Толпа удивленно зашепталась от нарушения ритуала. Эро заерзал, встревожившись.
Рисе было не по себе все сильнее с каждой секундой. За знаменем лицо Миры было растерянным. Запахи духов и пота толпы душили ее, тела давили со всех сторон, мешая увидеть родителей. Риса могла видеть только незнакомцев, которые качали головами, глядя на нее. Она, видимо, сделала что-то не так, но не помнила, чтобы она оступилась или заговорила, когда не должна была. Сомнения убьют ее, если ждать придется дольше.
Почему Ромельдо медлил? Через пару мгновений разговор проверяющих закончился. Они были недовольны. Риса настороженно смотрела, как ее брат пошел в ее сторону. На его лице тоже было смятение, но и кое-что еще. Жалость.
Он жалел ее. Почему?
Ромельдо согнул колени, опустился к ее уху. Его дыхание щекотало ее кожу.
— Сестра, — прошептал он, сжав ее плечи. — Это… сложно сказать. Я сам не могу поверить.
— Что такое? — спросила она. Страх сдавил ее горло. Она не могла представить, из-за чего он так говорил.
Он вздохнул, взял себя в руки и сообщил:
— Ты не выбрана.
Несмотря на жаркое и тяжелое платье, Риса похолодела от его слов.
— Что?
— Тебя не выбрали, — повторил он. Она попыталась вырваться из его хватки, и он крепче ее сжал. — Не устраивай сцену, — попросил он.
Ее голос зазвучал, дрожа от эмоций:
— Не выбрана? Нет!
— Мне очень жаль…
— Что я сделала не так? — этот кошмар был невозможным. Это не могло происходить. Не было такого, чтобы ребенка не выбрали. Это было неслыханно. Она всю жизнь ждала этой церемонии, представляла этот час, как некоторые девушки мечтали о свадьбе. Этот день должен был стать самым счастливым в ее жизни.
Рот ее брата был прижат к ее уху.
— Ты ничего не сделала, воробушек. Ничего. У богов свои причины…
— Ромельдо, — прошептала она, стыдясь отчаяния в голосе. — Скажи им, что Муро выбрал меня. Просто скажи. Это не должно быть правдой, — она надеялась, что он послушается.
— Не могу.
— Ты — мой брат! — закричала она громче, чем хотела. Ее горло сдавило. — Прошу!
— Риса, я не могу. Это так не работает. Мои клятвы…
— Это не может происходить!
Эро и Джулия поспешили к ним, пока они говорили, с тревогой и ошеломлением на лицах. Вдали Риса слышала, как радость из других частей города разносится эхом по улицам и над каналами. Другие семьи праздновали. Их двор был тихим. Риса смотрела на лица неподалеку. Многие были знакомыми — слуги, дальние родственники, соседи, друзья семьи. Они пришли увидеть, как ее повысят, но увидели ее унижение.
