Феррер посмотрел на нее поверх очков.
— Что ты от меня хочешь? — он сжал трость. Его голос был спокойным, он спросил так, словно уточнил, который час. — Я стучал в дверь, чтобы кто-нибудь привел помощь. Они не переживают за наше здоровье или наши удобства. В этом печальная правда, — она ощутила не безразличие в его словах, а смирение.
— Должно что-то быть!
— У меня нет противоядия. Во всех шахматах наступает момент, когда уже нет фигур, кроме коней, а они не могут защитить короля. Шах и мат непросто принять.
— Это еще не шах, — сказала Риса, размышляя. — Вы из великих колдунов Кассамаги. Вы можете…
— Девочка, ты хвалишь мои способности, но я беспомощен, — он махнул на комнату. — Моя каза известна способностью усиливать изначальное предназначение предметов. Мы можем создать соблазняющие духи, успокаивающие пыл музыкальные инструменты и даже яды, которые работают через неделю после того, как попали в тело, хотя они не могут выжить во флаконе Диветри, зачарованном сохранять жидкость чистой, — добавил он с улыбкой. Риса не двигалась. Ей хотелось сбежать, но ее интересовали его слова. — Мы не создаем предметы с чарами в основе, как твоя семья, — продолжил казарро. — Мы не можем строить стены с благословлениями в каждом кирпиче, как делала Каза Портелло. Магия Кассамаги может быть опасной из-за того, с какими предметами мы работаем, она и самая слабая, потому что мы не создаем предметы сами.
Риса вдруг поняла.
— Разве не видите? Это идеально! Что-то в этой комнате может нас спасти, — но она слышала, как голосок в ней шепчет:
«Ты сама можешь себя спасти», — ей показалось, что Мило укорял ее, и она отогнала эти мысли и повернулась к казарро.
— Милое дитя, думаешь, я не проверил? — Феррер указал на украшения на каждой ровной поверхности. — В этой комнате золота и сокровищ хватит на жизнь жителю города, но ничто не подходит для моих целей. Сосудов много, — он с трудом поднял трость и указал в сторону красивых бокалов, таких старых, что их могли делать ее дед и его предки. — Красиво, но как очищенная жидкость откроет дверь? Я могу усилить удобство подушек, но толку? Зеркало над камином я могу зачаровать так, что мы в нем будем казаться очень красивыми. Для тебя это будет не новинкой, для меня такое будет странно. Но я не могу этим открыть дверь или разбудить юного Басо. Я тоже хочу покинуть заточение, юная Риса, — он тепло улыбнулся ей. — Просто я не могу помочь нам.
Она смотрела на него, опустив плечи. Басо на диване напротив слабо вдохнул. Она смотрела на белую кожу юноши на алом шелке.
