Стихи | страница 5



В эту подборку вошли несколько новых переводов. Одно из стихотворений посвящено памяти университетского друга Шеймаса Хини, второе — «Посох дождя» — метафора памяти, метафора поэзии. Как я уже говорил, Хини любил писать стихи, отталкиваясь от реальных предметов — будь то житейская утварь, подарки друзей или вещи, привезенные из путешествий. В данном случае речь идет о пустотелом стебле кактуса, в котором при переворачивании с долгим шумом пересыпаются зерна, семена либо мелкие камушки — популярный в Латинской Америке сувенир. «Конец работы» и «Ольха» взяты из предпоследнего сборника Хини. «Поле» — стихотворение, напечатанное через два месяца после смерти Хини в газете «Гардиан», оно написано для сборника, посвященного годовщине начала Первой мировой войны по просьбе составителя Кэрол Энн Даффи. Идея была в том, что каждый поэт, участник сборника, откликнется на какое-то стихотворение, документ или письмо тех времен. Шеймас Хини выбрал стихотворение Эдварда Томаса, написанное в 1916 году, за год до его гибели в сражении под Аррасом. Стихотворение Томаса «As the Teamʼs Head-Brass» («Когда медная сбруя упряжки…») — разговор поэта с пашущим стариком, краем и ненарочито затрагивающий события войны. Стихотворение Хини тоже касается пахоты. Точнее, там соединяются три темы: вспаханного поля, исполненного долга и возвращения солдата и пахаря, о конечном воссоединении всех родных — живых и мертвых.

И у нас сегодня всю ночь выла собака

© Перевод Григорий Кружков

Памяти Донатуса Нвога[3]

Когда люди впервые узнали о смерти,
Они послали собаку к Чукву с прошеньем —
Позволить им возвращаться в долину жизни;
Они не хотели навеки исчезнуть,
Как сгоревший лес, исчезающий в дыме
И пепле, бесследно развеянный ветром.
Они хотели, чтобы их души по смерти,
Как стая птиц на закате, с карканьем хриплым
Возвращались назад к своим старым гнездовьям.
(Они велели собаке сказать это Чукву.)
Но собака забыла о людях и смерти,
Она увидела другую собаку
На другой стороне реки и стала лаять,
А та — ей в ответ, а она — еще пуще.
Так что жаба быстрей доскакала к Чукву
(Она подслушала порученье собаке)
И сказала так — а Чукву поверил —
«Люди хотят, чтобы смерть была вечной!»
И тогда Чукву узрел человечьи души
В темном облаке птиц, летящих с заката
В черноту, где нет ни гнезд, ни деревьев.
Его сердце вспыхнуло и грозно затмилось,
И уже никакие речи собаки не могли
Изменить его воли. Так и стало навеки:
Души великих вождей и влюбленных,