Дик же места себе не находил, метался бестолково, пока все остальные наводили в «Театре» порядок к Пасхе. Так волновался, значит, за друга. И, как выяснилось, не зря.
Глядя на Шекспира, заюшенного по самые уши, бестолково цепляющегося за плечи Кемпа и Дика и еле-еле переставляющего ноги, Катберт только головой покачал. Это и следовало, в общем-то, предвидеть: день, начавшийся с того, что один Шекспир, потрясая кулаками, страстно хотел начистить рожу Марло, закончился тем, что Марло все-таки начистил рожу другому.
О том, что произошло в «Сирене», Кемп с Диком говорили вразнобой, перебивая друг друга, и то и дело срываясь с места, чтобы показать в лицах, будто мальчишки. Вокруг них собрались все, кто еще был в «Театре», и даже папаша вышел по такому случаю из своего кабинета.
Сам же виновник торжества сидел в углу, прижимая к расквашенному носу тряпицу с замотанным в ней куском льда, и мерно раскачивался из стороны в сторону от боли.
Катберт сочувственно вздыхал, глядя на него. Он хорошо знал, каково это — когда сворачивают нос на сторону в драке.
— Дела-а-а, — протянул папаша, выслушав необыкновенную повесть Дика и Кемпа до конца. — Совсем Марло с катушек слетел, похоже. Что, так и саданул носком сапога? Зубы-то хоть целы, а, Уилл?
Шекспир смотрел несчастным взглядом сквозь наливающийся синяк, и затекшие веки, и говорить не мог — только кивал.
И Катберт решился:
— Дай-ка, — он отвел руку Шекспира с тряпицей, бегло ощупал вспухающий нос, тот был основательно свернут на сторону. — Ерунда, сейчас исправим, — сказал преувеличенно бодро, взялся за него и потянул. Вопль Шекспира разнесся по всему «Театру».
* * *
— Вот, полежишь тут, а хочешь — пива принесу? А поесть? — Дик кудахтал над ним, как наседка, только что крыльями не хлопал, и Уилл не мог сдержать улыбки. Первая, самая острая, боль ушла, оставив по себе тягучий след и свинцовую тяжесть в висках и веках. Уилл мотал головой, отказываясь, махал рукой, пытаясь прервать чрезмерную заботу друга, и улыбался, раз за разом возвращаясь в памяти к поцелую с Китом. Он теперь не жалел обо всем, что произошло в последние сутки — значит, так надо было, значит, это испытание им было послано неспроста. И они выдержали его — оба. А что не довели до конца примирение — так впереди не один еще день, и все у них будет — в этом Уилл был уверен твердо.
— А хочешь, я тебе из дома стащу чего-нибудь, вина там, булочку?… — все предлагал Дик и заглядывал в глаза, и выглядел так, как будто увидел воочию воскресение Лазаря — никак не меньше.
