— Ясно! — послышались голоса.
— У нас в экспедиции коммунисты и комсомольцы, — продолжал Бархатов — надо будет избрать партгруппорга, но это уже завтра, а сейчас всем спать. Девушки, спокойной ночи и хороших сновидений!
Но пожелание Василия Яковлевича удалось выполнить далеко не сразу. Неожиданно налетели москиты. Попытки отогнать их, укрыться оказались бесполезными. Мелкие и противные насекомые проникали буквально всюду.
Кто-то предложил разложить вокруг палаток костры, чтобы дымом отогнать ненавистных москитов. Но у Василия Яковлевича нашлось куда более сильное средство — диметилфталат, как он назвал его, которое он захватил с собой.
— Неужели это поможет? — чуть не плача, спрашивали девушки.
— А вот увидите.
Действительно, средство оказалось просто чудодейственным. Москиты, не переносящие запаха диметилфталата, оставили участников экспедиции в покое.
И полчаса спустя лагерь спал.
Ночь прошла спокойно.
Первым проснулся Василий Яковлевич. Даже не глядя на часы, он мог сказать, сколько было время. Вчера, засыпая, он сам себе приказал проснуться без четверти пять. И точно, минута в минуту, без пятнадцати пять он открыл глаза.
Дневальный сладко спал, из спального мешка виднелось лишь его хорошенькое личико.
Бархатов легонько коснулся Рашида, тот испуганно открыл глаза.
— А кто сегодня дневальный? — проговорил Василий Яковлевич, решив в первый раз не упрекать юношу за то, что он проспал. — Пора поднимать остальных.
Утро было чудесное. Такого утра не увидишь нигде, кроме Алайских гор. Раннее солнце заиграло всеми цветами, засеребрило вершины, засверкало изумрудом в густых зарослях алычи, разросшейся на склонах, покрыло желтизной прибрежные скалы, среди которых синело высокогорное озеро. Воздух, свежий от вечных ледников, насыщенный запахом цветущих садов, был сродни чудодейственному напитку; он волновал кровь, наполнял человека бодростью, живительной силой.
Время, отведенное на тренировку, прошло незаметно, потом последовал завтрак, и участники экспедиции занялись делом, порученным накануне Бархатовым.
Отправляясь с Щербаковым в селение, он предупредил:
— В два часа всем собраться.
К назначенному времени все, кроме Малинина, оказались на месте. В тени деревьев, сквозь густую листву которых не проникали палящие лучи солнца, был накрыт походный стол.
Василий Яковлевич хмурился, недовольный отсутствием Малинина. Наконец, он проговорил:
— Семеро одного не ждут, давайте обедать… Павел Григорьевич, — обратился он к Осередко, — где вы оставили Малинина?
