Между обложкой и титулом лежал вдвое сложенный лист плотной на ощупь бумаги, заполненный старинным рукописным текстом. Заглавные буквы имели красивые, по-лебяжьи выгнутые шеи, добротная тушь только немного выгорела, все было написано не по-китайски, а по-русски, но я, например, не мог прочесть и слова. Начертание большинства букв было абсолютно незнакомым, промежутки между словами почти отсутствовали.
— Текст титлован; вероятно, это полуустав семнадцатого века, — с апломбом изрек Митяй, впившись своими толстыми очками-окулярами в листок.
Однако и он не сумел прочитать членораздельно ни одной фразы.
Аспирант, с минуту помедлив, заявил, что текст, скорее, относится к первой половине восемнадцатого века.
— А мы сейчас точно узнаем, — улыбаясь, сказал он, — где-нибудь здесь, возможно, есть и дата. Ты, Вася, как борзописец, запиши-ка, на всякий случай, весь текст. Не исключено, что в нем шифр Пирогова. Значит, так… «В нынешняя лета прошедшего году по указу благочестивейшего Великого государя, царя и Великого князя Петра Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца, и по грамотам его царского пресвятого Величества из казенного приказу о земном владении, такожде и из патриаршаго приказу о церковном владении…»
Андрей остановился, чтобы перевести дух, и Липский тут же счел нужным встрять:
— Все ясно! Это так называемая жалованная грамота основателю скита!
— Похоже на то, «…в уезде града Великоустюжскаго, на речке Вилюге, от жительства людскаго в удалении, в лесном и пустом месте иеромонаху Порфирию, который прежде сего на оном месте ради пользы души своея многая лета в уединении живяще, Указ его государев и благословение Архиерейские, по челобитью его, дадеся».
— Точно! А я что говорил! — торжествовал Митяй.
— По-моему, — сказала Инга, — это подлинный документ и никакой не шифр. А слог, а стиль! Такожде! Дадеся! Нет, мальчики, к идолу все это не имеет никакого отношения. Опять завал!
— Возможно. — Андрей замолк, дочитывая грамоту уже про себя. Пожалуй, Инга права. Никаких поздних пометок… Все первозданное. Может быть, тайнопись? К сожалению, если дело обстоит именно таким образом, без помощи специалистов нам не обойтись. Попытка применить какие-либо химикаты наобум или хотя бы подогрев может привести к гибели текста.
— Что же, везти в криминалистическую лабораторию, терять время, ждать? — Мне никто не ответил, да я и сам знал, что вопрос этот чисто риторически прозвучал. — Андрей, все-таки что там еще? Ведь много понаписано.
